Николай Сосновский - Покидая Вавилон налегке
Часть I
Вавилон пал в 539 г. до Р.Х. Добро восторжествовало. Жители возликовали. Плененные иудеи смогли в очередной, но не в последний раз вернуться домой, не почувствовав, однако, значительных перемен к лучшему в своей повседневной жизни. Так, чтобы всем и сразу стало лучше, вообще не бывает - особенно в результате одолений и потрясений. И тогда, видимо лет где-то через 10-20 после падения Вавилона, родился один из главных мифов человечества: миф о том, что Вавилон-де вот-вот не сегодня-завтра падет, рухнет, и тогда мы все заживем на славу, обнявшись, как братья и сестры.
Миф доныне жив, регулярно рушатся очередные Вавилоны, а тем временем павший Вавилон крепнет и расползается по свету жирным пятном,- вот вкратце суть и "основное противоречие" современной эпохи. И всех других тоже.
Субкультура - это способ самочинно, не дожидаясь его формального падения, удалиться из Вавилона, создав вокруг себя и своих друзей иллюзорную групповую реальность. Или свой собственный Вавилон - это уже смотря какая субкультура.
Поэтому миф о Вавилоне субкультуре необходим, хотя бы просто как олицетворение Великого Отказа от немилых и постылых лживых ценностей господствующей культуры. При этом, как и любой миф, он, как это ни парадоксально, пытается черпать силу в системности, категориальности, теоретичности, рациональном обосновании и выведении себя из самых разных респектабельных философских и научных традиций прошлого. Впрочем, вполне возможно, что это козни Вавилона, и по-настоящему неопровержим лишь миф, отдающий себе отчет в собственной мифологичности.
В большинстве западных (включая наши родные "скифские") субкультур этот миф вошел в интерпретации субкультуры растафари (рэггей-раста, раста и т.п.), более других приведшей его в систему. Причиной приязни многих молодежных субкультур к субкультуре растафари и ее идейному арсеналу было и то, что раста - одна из немногих субкультур, которой заказано мирное врастание в Вавилон, потому что ее носители - не затосковавшие по лунному свету и чему-то несбыточно красивому (в любом обличьи: "Нигилист идеализирует безобразное",- говорил Ф.Ницше, и это правильно) юные граждане Вавилона, а дно, вавилонская лимита, у каждого из них на лбу написано:"Чужой". Это не игра в контркультуру на досуге, а отпетость всерьез и бесповоротно.
Иными словами, для тех субкультур, которые осознают себя контркультурой, растафари, как и вообще "черная культура" выступает образцом бескомпромиссности и отчаянной забубенности. Ясно, что больше всех притягивать к растафари должно тех, кто всех отпетее, бойчее и озорнее - панков. Не зря в "основополагающей и классической" работе Дика Хэбдиджа "Субкультура: смысл стиля", из которой бессовестно передираются целые куски каждым вторым из пишущих о молодежной культуре, есть глава "Панк-растафари", а Элвис панк-рока Джонни Роттен называл свое творчество "белым рэггей". У нас растафари тоже зачаровывает в первую очередь "интеллектуальную верхушку" панков - от Плюхи до Егора Летова (хотя подлинный, самородный русский панк - это не рефлексирующие смутьяны и доктринерствующие баламуты-анархисты, а чумазая пэтэушная шпана, о рэггей не слыхавшая). Летов, кстати, рассказывал, какое ошеломляющее впечатление произвела на него музыка рэггей, музыкальное выражение растафари. Альбом бирмингемской группы "Steel Pulse" "Handsworth Revolution" вызвал у Егора такие чувства: "Нас унижают, нас мочат, нас попирают, но все, что я есть, это: ВАВИЛОН ПАДЕТ ("КонтрКультУра", 1991,#3, с.18).
Тем не менее, у нас растафари остается очень малоизвестной диковинкой, символом некоего экзотического изыска, в отличие от Запада, на молодежную культуру практически не повлиявшим. То у Майка Науменко появятся загадочные песни с перевранными названиями "Растафара" и "Натти Дрэда", где Б.Г. исполняет партию "голоса воина Джа", то у самого Б.Г. проскочит: "Я возьму свое там, где я увижу свое, Белый растафари, прозрачный цыган..." или "И что с того, что я не вписан в ваш план, И даже с того, что я не растаман". Но смысл всего этого для широких масс околотусовочной общественности остается туманным. Похоже, что Джа Растафари (не считая чисто музыкального влияния рэггей, например, на Гребенщикова или московский "Кабинет") остается у нас примерно тем же, что чахоточный румянец или нездоровая бледность (бабушка моя гимназисткой нарочно для этого уксус пила по утрам) для эпохи декадентов: символом приобщенности к узкому кругу субкультурной элиты, непонятной непосвященным тонкостью. Похоже, прав был патриарх растафари Рас Сэм Браун, сказавший на Международной теократической ассамблее растафари (Кингстон, июль 1983г.), что-де растафари победоносно шагает по планете (следует перечисление стран и континентов), и "единственное место, с которым у нас нет покуда прямых связей, это страны за Железным Занавесом". Далее, правда, крупнейший мыслитель растафари добавляет, что это неспроста, а по умыслу Джа Растафари: серпом и молотом тот задумал сокрушить западный мир (Вавилон то есть), а там и настанет эра Растафари. Тут и Егор Летов бы не возразил!
Правда, настоящие растаманы (то есть последователи растафари) и у нас не такая уж невидаль, хотя и встречаются в основном лишь в самых отдаленных закоулках родимого андеграунда. Как и вообще растафари, в основном это опять-таки влияние рэггей: группы "Апокалипсис". "Остров", но в первую очередь - "Комитет Охраны Тепла". О последнем проникновенно написал С.Гурьев: "...Это был, конечно, никакой не "припанкованный рэггей"... Даже, собственно, "рэггей" здесь не проходило как четкое определение. Это был разве что совершенно неоформленный, импульсивный реггей, даже просто мечта о рэггей, причем мечта стоически осознанно несбыточная. Если к тому же учесть, что рэггей и все растаманство - это тоже мечта - ямайская мечта о мифически обетованной Ефиопии, возносящей рядового негра до абсолютного еврея, то русский рэггей будет уже мифической мечтой о мифической мечте.
Возможность рэггей в России почему-то исстари отрицалась всеми от мала до велика, от Башлачева до Зофара Хашимова. Дескать, если ты за Полярным кругом играешь рэггей, так ты там в пальмовых трусах и ходи. "А нам нужны ---------". Хотя контекст может просто измениться, и условный негр, околевающий на северном полюсе, окажется круче живого негра на берегах Замбези...
"Черное на белом - кто-то был не прав
Я внеплановый сын африканских трав
Я танцую рэггей на черном снегу
Моя тень на твоем берегу".
Простив умнице Гурьеву употребление слова "негр", для растамана оскорбительного, т.к. в растафари оно означает примерно то же, что для нас "совок", стоит подивиться точности формулировки.
Однако, бескомпромиссность и максимализм - не самое, пожалуй, главное достоинство контркультуры. Так уж получается, что любой нонконформистский стиль вначале порождает модные штампы и пошлость грушницких (кто из жлобов лермонтовской поры не ломал из себя Байрона, не хулил бездушный свет, равнодушный к терзаниям возвышенной души? - почитай-ка мемуары Булгарина, очень назидательное чтение), а потом разваливается на два новых (хотя внешне вроде бы сохраняющих все черты изначального стиля): нонконформистский (условно назовем его роковым), но уже какой-то более исступленный и надрывный, и конформистский (условно назовем его попсовым - кстати, с "делами 60-х" такой развал произошел у нас на глазах, поэтому и понадобилось его как-то словесно зафиксировать, еще в середине 60-х под поп-культурой понимали то, что сейчас мы называем роком в противовес "popular". Иначе говоря, любая контркультура - а все великие перемены в мироощущении рождались как контркультура, в том числе и мировые религии - обречена на искажающий изначальный порыв скудоумный ригоризм, либо на пошлость, тиражирующие ее общие места. И нечего сетовать и размазывать сопли по поводу несбывшейся Великой Мечты нашей юности. Не цинизм, а мудрость бытия состоит в том, что все значительное и делающее наш мир лучше входит в жизнь в виде пошлости. Иначе оно бы так и осталось достоянием горстки умников, сокровенной эзотерикой, не смогло бы войти в массовое сознание (как говорил один пошляк, "овладеть массами"). Совершая самоубийство, контркультура оплодотворяет чахнущие ценности "большого общества", делает его чуть-чуть, но лучше - а в полном мере все равно бы не получилось, но мы-то помним мудрый лозунг: "Будьте реалистами - требуйте невозможного". И тогда через поколение средний обыватель невольно станет чуточку помягче, не столь чопорным и зажатым, а вместо пижамы наденет джинсы и мачку с Марком Боланом. Ты ЭТОГО хотел? А чего тогда?
Так что субкультура контркультурного типа (фу ты, Господи!) одновременно обречена и непобедима. В землю обетованную он все равно не приведет, зато Вавилон сделает немножечко на нее похожим. Потому что Сион - миф, а Вавилон - реальность.
Поэтому самое интересное в растафари - вовсе не ее якобы небывалый иммунитет супротив коммерциализации, разжижения бунтарского запала и т.д. - тут Лада Дэнс и Макси Прист соврать не дадут, - а нечто иное. А именно: растафари - едва ли не единственный опыт расовой контекстуальной контркультуры, аналогичной "власти цветов", но точнее соответствующей своей среде. Прежде, чем рассказать, наконец, что же такое растафари и кто такой неведомый нам Джа, злоупотреблю еще немного терпением читателя и попытаюсь объяснить, что я имею в виду.
Наверное, черный хиппи в Кингстоне или Абиджане выглядел бы нелепо, абсурдно даже. Мы с вами, правда, тоже не в Сан-Франциско выросли, хотя с малолетства подражаем Джерри Гарсиа и Бобу Дилану. У субкультуры вообще есть такое хитрое свойство: сама она строится как инверсия норм и ценностей Системы (не в нашем смысле, а в нормальном, изначальном и всеобщем, где Система=Вавилон=истэблишмент=мертвечина), но в другой среде, где и Система другая, и ценности иные, она неожиданно вновь выворачивает ценностный набор наизнанку, превращаясь во что-то совсем "не то". Особенно при пересечении Железного Занавеса и Среднерусской возвышенности. Блистательный телекрасавец В.Молчанов как-то раз по-доброму отозвался о хиппи: у него-де самого были друзья-хиппи, а вот теперь они служат послами державы в разных странах. Хиппи-мгимошник - явление чисто советское, вроде несуразногозверя Тяни-Толкай из "Айболита". По крайней мере, хиппи-госдеповцев вряд ли пруд пруди, а ведь тамошний режим в плане справок-объективок и характеристик-рекомендаций в этом смысле помягче.
Очевидно, пора решиться трезво перетряхнуть живописный антураж идеалистической нашей юности и признаться самим себе, что на самом деле то, что выдавалось 2О с лишним лет назад за хиппи, было советской разновидностью мажоров, попперов и хайлайфистов, забавой на досуге для младшего поколения выездной советской номенклатуры. Не последним делом при этом было подчеркнуть свою особость и элитарность. В более же ортодоксальном и последовательном варианте это превратилось в "Систему". Здесь уже все было всерьез, без параллельной карьеры в МИДе, но Боже мой! - разве эта безрадостная, с тягомотным надрывом угрюмая тусовка и есть тот беззаботный дурашливый карнавал, праздник разноцветной утопии? Как говаривал по похожему поводу старик Шкловский, "прости, учитель ... климат у нас резко континентальный". Не Сан-Франциско и даже не Христиания. Да и вычеркиваться из жизни приходилось взаправду, а делать это беспечно и радостно трудновато. Д.Судзуки сказал об учившихся у него дзэну битниках: "Много ребячливости, но мало детской непосредственности". Здесь и с ребячливостью случился облом. Как-то так получилось, что слишком мало во всем этом оказалось "хиппистской лапши" (меня когда-то это словцо очень обидело, а подумать - может это и неплохо - "лапша"?), мало блаженного идиотского (в хорошем смысле слова) благодушия. Зато много настороженности и задора (в очень плохом смысле). Романтизм наш зол и агрессивен ...
Если классифицировать субкультуры по неофрейдистски, то на крайнем полюсе жизнелюбия окажутся хиппи, а на крайнем некрофильском - панки. Несомненно, единственным способом перехитрить репрессивную Господствующую Культуру во все века был гедонистический аскетизм (или аскетический гедонизм - как угодно). Отсюда и длинная череда традиции, ведущей к "власти цветов" через века и народы. *1 Простыми словами - это когда ты наслаждаешься жизнью без того, чтобы подминать ее под себя. Кайф исходит от любви, а не от мертвечины.
Трагизм гедонистического аскетизма в условиях резко континентального климата - в постоянной необходимости обороняться. Он либо превращается в простой гедонизм, которому надо еще много всего сверх данного тебе природой безвозмездно, и тогда жизнь превращается в крысиные гонки за удовольствиями, ну, тут и кайфу конец, либо же сползает к противоположному полюсу.
Это и в языке отразилось. Никто почти в "Системе" себя хиппи не называет, но - "системным пиплом". И правильно делает. "Прекрасным народом" и "детьми цветов" "Систему" тоже как-то язык не поворачивается назвать. Что "власть цветов" мне милее - дело личное, что тут спорить? Но что "Система" и хиппи - вещи разные, готов спорить долго. Если бы только это имело смысл. Вот бы "дети цветов" 60-х удивились, что альтернативная культура может называться "Системой", а популярное место московской тусовки - "Вавилоном". Да и слово "хиппи" язык отторгает: "Хиппарь", "Хиппак", "Хиппуешь".......!",- все это больше пристало герою Миши Шуфутинского и Вилли Токарева, чем Мелани и Моррисона.
Иное дело панк. Он лишь по недоразумению возник в Британии, идеальное же культурное пространство обрел в индустриальных центрах Урала и Сибири. Как тут и был. Кстати, он у нас долгую традицию имеет, у нас юродство и кликушество недаром святы. Типичным панком в быту и опричной символике был Иван Грозный. Последующие тоже. Метла и песья голова, шутовские свадьбы и ледовые дворцы - всю дорогу с нами. Грозный даже эссе свои подписывал соответственно: Парфений Уродливый. Прямая дорога к Свину и Алексу Оголтелому. Хотя Ivan the Terrible - тоже очень не слабо звучит, не хуже, чем Johnny Rotten или Sid Vicious.
Скинов ("бритоголовых") мы тоже гопниками, люберами и т.д. далеко обошли. Пожалуй, единственной органичной и адекватной климату и национальным традициям гедонистически-аскетической субкультурой стали у нас митьки. Но к митькам наша история тоже сурова: все больше лже-митьки да лже-Дмитрии. Незлобливые митьки, говорят, были потрясены тем, что в районе Зауралья у них появились подражатели, облаченные в тельники и ватники, обожающие портвейн и советские телесериалы, называющие друг друга братками, но в остальном - лютые гопники, не дающие никому спуску. Мне, правда, тоже, если уж соединять в нечто родное традиции и дух битничества и хиппи, джинсы и Дженис Джоплин почему-то милее и роднее,чем тельняшка и "дык, елы-палы". Может быть, потому, что в эту лужу меня и так всю жизнь тыкала за загривок чья-то настойчивая рука?
Есть такое богословское понятие:"контекстуальная теология". Это попытки (черная теология, теология освобождения, африканская, феминистская и т.д.) переосмыслить и интерпретировать Писание, исходя из своей собственной, а не Августина или Фомы жизненной ситуации, чтобы придать ему живой смысл и связь с реалиями собственной жизни. Понятно, что для жителя южноафриканского бантустана или Амазонии они разные. Так вот, субкультура тоже должна быть контекстуальной. Иначе она теряет смысл и может превратиться в какую-то неожиданно другую. РАСТАФАРИ как раз и есть способ воплотить извечные цели "власти цветов": Мир, Любовь, Свобода, Естественность, Нестяжание, - в контексте бытия черной диаспоры или африканского горожанина. Таким образом, это во многом аналог хиппи, но с поправкой на (тоже довольно суровый) тропический климат. Солнце у них там печет - немилосердно. Поэтому, наряду с благодушием, нетерпимости в растафари тоже много. В общем, все как у нас. Хотя полезно посмотреть, как выбираются из Системы Вавилона (Системы, опять же, не в нашем, а в повсеместно принятом смысле) другие. Ведь выбираться каждому приходится самому и на подручных средствах. У Гэри Снайдера или Джерри Гарсиа немногому научишься, если живешь в Луанде или Новокраматорске.
Растафари - субкультура уникальная, ни одна другая не претерпевала столько причудливых метаморфоз. *2
Она и возникла вначале как синкретический афро-христианский религиозный культ, потом едва не превратилась в политическое движение и идеологию, но все-таки выбралась на верный путь, став субкультурой черной молодежи. А по краям ее уже разъедает коррозия моды, броского стиля, выхода в тираж. Так что все идет так, как на свете и заведено.
Зародилось растафари (последователи обычно называют его "движением", но чаще - "культурой", для краткости - просто "раста") в 1930 г. на Ямайке из гремучей смеси афрохристианских и неоафриканских (т.е. созданных черными рабами уже в Новом свете из чисто африканских элементов, но в Африке не встречающихся) культов сионских, апостольских, ривайвалистских сект, движения за создание автономных "эфиопских" (в смысле "африканских" - под этим именем Африка упоминается в англиканском переводе Библии 1611 г. - Библии Якова 1, церквей, ожидавших скорого прихода Мессии и избавления черной расы в тысячелетнем царстве справедливости, а также из ходившей по рукам пропагандистской литературы черного национализма, в популярной форме рассказывавшей о том, что черная раса всех древней, что она создала мировую цивилизацию и вообще все сколь-нибудь ценное, а уж затем злобные и хищные европейцы коварно поработили отцов мировой культуры, а чтобы замести следы - извратили и фальсифицировали историю, приписав себе все величайшие достижения черной расы и объявив великих черных мудрецов прошлого - от Эзопа и Ганнибала до Платона и Архимеда - белыми. Там же разъяснялось, что и древние иудеи (а стало быть, и все положительные герои Ветхого Завета), и Христос с апостолами тоже были не кем иными, как африканцами - следовали хитроумные дедуктивные доказательства. *3
Особо по вкусу бедолагам и горемыкам из трущоб Кингстона пришлась проповедь Маркуса Гарви. "Временный президент Африки в изгнании", наделавший перед тем большую кутерьму и много шума в США своим движением "Назад в Африку", был выслан по месту жительства за финансовые непорядки, граничившие с мошенничеством, в управлении пароходной компанией "Черная звезда", специально созданной, чтобы перевезти маявшихся в Новом Свете афроамериканцев на историческую родину - единственное место, где они, как учил Гарви, могли бы жить достойно. В 1927-1935 гг. Гарви жил на родном острове (родом он был как раз с Ямайки) и регулярно выступал в парках и клубах Кингстона. Пламенный оратор и великий популяризатор (по стилю и содержанию речей - черный Жириновский) не столько поведал в лицах о великом прошлом Африки и особой исторической миссии черной расы, но и предрек, что вскоре в Африке воцарится черный император, и тогда - пора, это и будет знак Избавления. Император соберет вновь воедино рассеянную по свету черную расу и настанет эпоха ее торжества и величия, как было заведено в древности. Когда местные газеты сообщили, что 2 ноября 1930 г. рас (князь) Тэфэри Мэкконнен (или Рас Тафари - отсюда и название "движения") короновался императором Эфиопии под именем Хайле Селассие 1 (т.е. "Власть Троицы"), получив наследственный титул эфиопской Соломоновой династии - предполагалось, что династия пошла от царя Соломона и царицы Савской - Царь Царей, Лев Иудейский, Избранный Богом свет мира, Защитник веры из Дома Соломонова и проч., то сведущим людям, помнившим пророчества Гарви и Писание *4, не составило труда смекнуть, что тут к чему.
Сразу три пророка - Хоуэлл, Данкли и Хибберт - практически независимо друг от друга начали проповедь божественности Раса Тафари, того самого, о ком Иоанн Богослов говорил как о сидящем на престоле Льве от корня Давидова, который одолеет зло и снимет семь печатей со священной Книги.
Самая колоритная фигура среди них - Леонард Хоуэлл, человек тертый и бывалый, а заодно, видимо, враль и мистификатор с харизматическим даром. По его рассказам, он был "знатоком африканского языка" и участником англо-ашантийской войны 1896 г. (если так, то долголетие его поразительно: в 1980 г. он был еще жив). В 1930 г. Хоуэлл опубликовал "Обетованный ключ" - переложение для народного ума идей черного национализма и мистических учений мессианского толка, вычитанных им из самых разных источников. Внимательно проштудировав Библию, Хоуэлл и его соратники нашли в ней десятки скрытых указаний на избранность черной расы и африканское происхождение Писания *5.
Считалось, что Библия, первоначальный язык которой - амхарский, государственный язык Эфиопии, была умышленно искажена при переводе, чтобы утаить правду о "превосходстве черной расы". Но остались намеки, которые может расшифровать вдумчивый читатель.
Хоуэллом была основана община в Пиннакле, в лучшие годы доходившая до 1 600 человек - "братии", позже появилось и другое название - "растаман". Община дважды - в 1941 и 1954 гг. - разгонялась полицией, сам Хоуэлл дважды сидел за мошенничество (так власти расценили продажу портретов Хайле Селассие - "пропусков в Африку"), за призывы к неподчинению любому правительству, кроме эфиопского и пропаганду "травы мудрости" - марихуаны - для очищения сознания от "умственного рабства" западного рационализма и глубокого проникновения в мистическую суть вещей и событий.
Хоуэлл сформулировал основные положения растафари, но под конец его "понесло": он объявил себя живым богом Гангунгу Мараджем, рангом немного пониже, чем Джа Растафари. В результате братия от него отступилась, а сам он помещен в сумасшедший дом.
В Пиннакле и других общинах братии (brethren and sistren, I-dren на жаргоне расты) изучались амхарский язык и история Африки. Амхарский, видимо, изучался-таки скверно, знатоки амхарского мне сказали, что большинство "амхарских" фраз в песнях рэггей смысла не имеют. Зато история изучалась на совесть.
Вот фрагмент из сочинения видного мыслителя растафари "Князя" Эдварда Эммануэля: "Древние эфиопы происходят от атлантов. Эфиопами были Адам и Ева. Египтяне тоже были эфиопами. Предки Иисуса Христа были эфиопами. В Писании есть много доказательств тому, что древние иудеи были чернокожими. Современные историки показали, что в культуре и языке народов Африки до сих пор сохранились остатки религии и языка древних иудеев. В древние времена чернокожие эфиопы правили миром, а белокожие варвары на Севере ходили в шкурах и жили в пещерах" *6.
Здесь же сложились и основные представления расты секстанского периода. Пока в 60-е и 70-е в "движение растафари" не пришли магистры и доктора наук, доктрина разрабатывалась колоритным типом интеллигента-босяка, самоучкой превзошедшего все науки. Среди самых выдающихся - Роберт Хидс, "Князь" Эдвард Эммануэль, братки (Bra и Bro - обычная приставка, как и "рас", к "растаманскому" имени, бравшемуся взамен "рабского") Буста, Ватто, Филипп, браток Соломон, мартиммо Планно (он, кстати, был первым гуру Боба Марли, позже рассорившегося с ним и перешедшего в "12 колен Израилевых" Пророка Гэда, а перед самой смертью - в Эфиопскую православную церковь), рас Сэм Браун, Рас Дэниэл Хартман и другие сермяжные мыслители. Новое поколение растаманов из университетов лишь перевело все это в сферу иносказания, культурной мифологии, поэтического прозрения и т.д., подведя под них "научную базу".
История и культура любого народа насквозь придумана, досочинена и жива в основном мифами.
Растафари - уникально отважный опыт сочинения себе комфортной реальности, новой истории, религии и культуры взамен старых, осточертевших и унизительных.
В растафари много разночтений в представлениях, и братия очень терпима к свободомыслию и праву на собственную концепцию, основные положения, на которых сходились все общины, группы и организации *7, следующие *8:
- Хайле Селассие I- живой бог, очередное и последнее - среди предыдущих были Моисей и Христос - воплощение бога чернокожих Джа Растафари (Джа - искаженное английское произношение имени Иегова).
- Чернокожие - это библейские иудеи, белые же евреи - самозванцы.
- За грехи Джа наказал свой избранный народ 400-летним вавилонским пленением, которое вот-вот должно закончиться, и тогда из Вавилона черные иудеи вернутся на холм Сионский, известный непосвященным как Аддис-Абеба.
- В нужный момент Джа Растафари пришлет корабли, а поведет их Маркус Гарви - новое воплощение Иоанна Крестителя.
- В ожидании репатриации следовало морально к ней готовиться, так как самая большая беда, постигшая черных иудеев в неволе вавилонской - это утрата самобытности.
- Раболепствующих перед западной культуров в светлое будущее не возьмут. Поэтому надо развивать в себе естественность в противовес искусственности западной цивилизации, мистическое восприятие в противовес рассудочности, культивировать "африканский" стиль жизни, кухню, одежду, прически, имена, манеры ...
Примечания:
*1 См., например, Xenakis J. "Hippies and Cinics.//Inquiry", - Boston,1973, vol.16, n1, начинающуюся фразой "Хиппизм - последнее проявление кинизма", а также десятки других (к сожалению, обычно на уровне поверхностных параллелей) работ. См. также материалы по источникам и составным частям хиппизма в Забриски Пойнт и первом Райдере.
*2 О растафари написаны сотни статей и полсотни книг. У нас, к сожалению, не вышло ничего, кроме нескольких моих работ, которые я и наберусь наглости порекомендовать тем, кто хотел бы прочесть о расте подробнее: Сосновский Н. "Культура растафари" в зарубежной литературе: Панафриканизм, Ветхий Завет и рок-музыка // Культурное наследие: преемственность и перемены. Вып.3-й М., 1991, с.130-198; Он же. На полпути к себе ("движение растафари": религия? идеология? мода?) // Восток.-М76 1991, N6; Он же. Музыка рэггей, Хайле Селассие 1 и мифы исторического сознания. // "Иностранная литература", 1992, N4. Все работы куцые, но если Джа Растафари благоволит, в этом году должна выйти отдельная книга о растафари.
*3 В взгляде "черной теологии" на библейскую историю подробнее см: Сосновский Н. Теология свободы: искушение истматом. // Восток, 1992, N1
*4 Откр.5 и 19, Псалом 68 (67 по Синодальному изд.): "Придут вельможи из Египта, Эфиопия прострет руки свои к Богу" и др. фрагменты.
*5 Считалось, что особо явные намеки содержатся в следующих фрагментах (по английскому изданию нумерация не всегда совпадает с Синодальным): Псалмы 18,21, 29,48,87,137; Иерем.8,23,28, Лев.11,21; Второзак.16; Исайя 11,43; Малах.1; Евр. 11; 1 Коринф.4; 1 Тимоф.6; Иоанн.4; 2 фесс.3; Иезек. 5;13,23; Откр. 13,15,17,18,19, 22; Матф.1:1, 1:6; Особенно "хорошо сохранившейся" считалась Книга Бытия.
*6 Let us guide our destiny to Ithiopia. - kingston,n.d.,p.28.
*7 Групп этих бесчисленное множество, чтобы не загромождать статью занудным перечислением, упомяну лишь некоторые: Миссия Царя Царей, Эфиопское общество Спасения, Эфиопская коптская церковь, Эфиопская космическая вера, африканский центр рекрутирования движения растафари, Растафаристская ассоциация репатриации, Торжествующая церковь Джа Растафари, Божественный теократический храм Растафари, Растафарианский Вфриканский национальный конгресс и еще несколько десятков. Но сегодня растафари - это не организационная структура, а то, что называется "неформальными движениями", и подобием инфраструктуры служит сеть студий грамзаписи и "саунд системз" - дискотек рэггей.
*8 Поскольку цель этой статьи несколько иная, я лишь бегло и вскользь коснусь истории расты и рэггей, умолчав о Бобе Марли - с надеждой вернуться к этому в будущем.
Часть II
Главным средством, как это водится для мистиков всех времён, была марихуана (каннабис, ганджа, на местном диалекте: Кайя – вспомнили одноимённый альбом Боба Марли?). Мотивировка та же, что и во времена Колриджа, Россетти, Готье или Бодлера. Очень похоже на Тимоти Лири: недаром его ученица – американский антрополог с говорящей фамилией Кэрол Йони защитила диссертацию, обосновывающую опыт расты в борьбе с «колониальным» левополушарным мышлением, связывающую ритуальное употребление растаманами «травы мудрости» с символизмом мышления, с установлением связи между реальностью и миром гармонии.
В книге «Боб Марли своими собственными словами», вышедшей в Англии в прошлом году, размышления и суждения великого растамана насчёт индийской конопли выделены в отдельную главу. Это не случайно, т.к. для растамана «травка» - предмет религиозного поклонения, со ссылкой на Писание (Бытие 1:12; 3:18; Исход 10:12; Псалом 104:14) под ней понимается любое упоминание флоры в авторитетных текстах. В интервью журналу «Роллинг Стоун» Боб Марли говорил: «Когда ты куришь траву, это открывает тебе твою собственную суть. Все твои недостойные поступки открываются тебе травкой – это твоя совесть, и она даёт тебе честную картину самого себя. Травка заставляет тебя предаться созерцательному размышлению ... это всего лишь природный продукт, и она растёт, подобно дереву» *1. А во что пишет журнал британских растаманов: «Посредством священной травы, которую создатель дал человеку для пищи (духовной) Е.Г.О. *2 слуга отделяет себя от Вавилона, даже находясь посреди него. Человек очищает храм свой, воскуривая в нём этот божественный фимиам *3. Эта трава есть причащения Я и Я (так называют себя братья растафари – Н.С.) к Джа, к Псалмам, чтобы изгнать прочие понятия из Живой Церкви человека (по представлениям расты, человек – сам себе храм, поэтому культовые сооружения излишни. – Н.С.) и преградить Вавилону дорогу назад. И хотя Система борется с травой, она не может помешать расте пользоваться этим божественным средством очищения, чтобы возносить хвалу Джа Растафари». Далее говорится о том, что без священной травки человек остаётся в Вавилоне безоружным, а курение лишь время от времени небольшого косячка тоже в век всеобщего осквернения не спасает: надо регулярно превращать себя в Храм огня, возжигая священный фимиам. Надо сказать, что при всём при том растаманы очень заботятся о своём здоровье, особенно налегая на естественный рацион питания, и отличаются долголетием: видимо, сказывается запрет на курение табака и спиртное, марихуана же употребляется в чисто ритуальных целях и не совмещается с более сильными наркотиками.
Листик марихуаны – столь же излюбленный символ растафари, как и Звезда Давида и Лев Иудейский. На альбомах рэггей музыканты обязательно либо в клубах дымка, либо в зарослях конопли, либо с листиком на майке. В последние годы растафари вызывает симпатии забубенной богемы всего мира, организовав при спонсорстве журнала «Блэк Мьюзик» с участием ведущих групп рэггей компанию «Легализуйте марихуану!» («Легализуйте её!» называется альбом Питера Тоша) и стараниями координатора координатором всего начинания Энди Корнуэлла проведя несколько «Международных конференций за каннабис». А уж сколько альбомов и песен рэггей посвящены этой щепетильной теме! Наряду с Маркусом Гарви, Джа Растафари и свободой Африки марихуана – любимая тема рэггей.
Другим важным средством раскрепощения сознания считалось самодеятельное искусство. Каждый «браток» стремился писать стихи, рисовать, ваять. Заниматься народными промыслами, но главное – петь и танцевать. Поэт и художник Ра «Т» говорит: «Для меня искусство – это то, что объединяет человечество. У искусства есть могущество, чтобы освободить человека от определённых тягот, вызванных его образом жизни. Человек, рождённый в гетто, не может позволить себе быть всего лишь «живописцем по воскресным дням» (т.е. дилетантом, любителем – Н.С.), вся его жизнь вовлечена в распространение его идей: растафаризм, политика, Чёрная культура и всё такое... Для меня искусство – это единое космическое сознание. То, как вы любите, как вы живёте, даже как вы ненавидите: даже негативные выражения вашей личности подразумевают определённые артистические формы. Потому я действительно не отделяю мое искусство от других сфер моей жизни... Религиозные же аспекты искусства на деле не привязаны к одной и той же теме. Что бы вы ни делали – всё это может быть религиозным. Нельзя сказать, что вот, мол, это моё произведение – растафаристское, а вот это – нет; всякий художественно выраженный образ может быть религиозным, это зависит от настроя вашей медитации в момент его зарождения. Растафаризм выражается не в физическом образе, а в духовном понятии... Художники – пионеры духа. Мы, более молодое поколение растафари, должны сохранять наследие прошлого... Мы – те, кто должен добавить новые богатства в сокровищницу Чёрной культуры...»*4
Рас Сэм Браун говорит: «Для меня поэзия – это говорящий во мне внутренний голос Бога. Когда я пишу стихи, это Бог взывает через моё сердце. Для меня поэзия – это настройка на чистоту божественной волны. В поэзии я собираюсь донести своё послание до угнетённых». *5 «Мы из трущобного города, пел Боб Марли, – мы освободим свой народ музыкой, музыкой рэггей» ...
Самая броская внешняя черта растамана – для посторонних это стало визитной карточкой растафари – длинные локоны, скрученные в косицы. По задумке братии из Пинакля, это была древняя «эфиопская» причёска, делавшая африканцев былых времён гордыми и непобедимыми, похожими на Льва Иудейского. Львиная грива действительно придаёт растаманам неповторимую импозантность.
Локоны шокировали цивильных граждан, окрестивших их «дрэдлокс» («ужасные патлы» - по-нашему это называлось бы). Растаманы подхватили словцо, назвав себя «дрэдлокс», «дрэдс» или «нэтти дрэдс» («нэтти» - искажённый английский «курчавый», презрительное прозвище чернокожего, вывернутого растаманами наизнанку). Оболваненный же европейской цивилизацией чернокожий, стремящийся стать «чёрным европейцем», был прозван «CRASY BALDHEAD» («лысая балда»).
До конца 50-х растаманов воспринимали на Ямайке со страхом и брезгливостью, как «Белое братство» юсмалиан у нас. Помимо марихуаны, развивающихся дрэдлокс и люмпенского вида, обывателя перепугали два символичных захвата Кингстона растаманами и ажиотаж, вызванный слухами о переселении в Африку: на набережных собирались живописные толпы растаманов, босяцкие лохмотья которых были красного, золотого и зелёного цветов (цвета эфиопского флага, символ расты), внимательно вглядываясь в даль, не плывут ли посланные Хайле Селассие корабли. Неприятное впечатление производило на горожан и пламенное краснобайство братии, способность часами витийствовать на самые мудрёные темы (честно говоря, впервые столкнувшись в Анголе с тамошними растаманами лет пятнадцать назад, я был ошарашен, приняв их за не совсем здоровых людей, в чём искренне каюсь). (См. сведения об искусстве говорильни у хиппи на первых страницах нашего журнала! – Easy Rider).
Несмотря на гневные пророчества относительно скорого краха Вавилона, братия состояла из добродушных и славных людей. Братская любовь и доброжелательность, как-то даже слишком непротиворечиво сочетавшихся с ожиданием кошмарного конца Западной цивилизации, стали основой нравственного учения растафари. Труд считался в принципе похвальным делом – но не на Систему Вавилона (стремясь в слове вскрыть суть, раста переименовывает всё и вся, в частности, найдя словцо «SHITSTEM» вместо «SYSTEM»). Карьера, участие в политике, прочая суета считались делом гнусным. Позой растамана стала спокойная величавость, мудрое достоинство, основанное на понимании мистического промысла Джа Растафари, великого таинства африканской мистики, *6 неучастие в «крысиных гонках» копошащейся Системы.
Девизом, приветствием и молитвой растафари стали слова «PEACE and LOVE».
Вот отрывок из «Книги Бытия» растафари написанной Расом Сэмом Брауном: «Мы, растафариане, предназначены освободить не только рассеянных по свету эфиопов, но всех вообще людей, животных, травы и все другие формы жизни». Основные же заповеди расты («Моральный кодекс») Рас Сэм Браун сформулировал так:
- 1. Запрещено осквернять облик Человека надрезами, бритьём и стрижкой, татуировкой, уродованием тела.
- 2. Необходимо соблюдать вегетарианство, хотя иногда разрешается есть мясо, кроме свинины, моллюсков и т.д.
- 3. Мы поклоняемся лишь Растафари и никаким другим богам, объявляя вне закона все формы язычества, хотя и относясь с уважением ко всем верующим.
- 4. Мы любим и уважаем человеческое братство, хотя в первую очередь люби сынов Хама (т.е. африканцев – Н.С.)
- 5. Мы отвергаем ненависть, ревность, зависть, обман, вероломство, предательство и т.д.
- 6. Мы не принимаем ни наслаждений, предоставляемых нынешним обществом, ни его пророков.
- 7. Мы призваны установить в мире порядок, основанный на братстве.
- 8. Наш долг – протянуть руку милосердия любому брату в беде, в первую очередь тому, кто из ордена растафари, во вторую – любому; человеку ли, животному ли, растению и т.д.
- 9. Мы придерживаемся древних законов Эфиопии.
- 10. Не соблазняйся подачками, титулами и богатствами, которыми в страхе будут тебя прельщать враги; землю, как воды покрывают моря. Во имя Джа Растафари! Мир.
Природа, воплощённая в Джа, - это космическая творящая сила, выраженная в Слове. Все люди, как дерево из семени, решимость тебе придаст любовь к Растафари.*7
Собственность в идеале должна была быть общей для всей братии.
Вот как отозвался о Ямайке белый ямайский аристократ: «За всей этой фундаментальной белибердой стоит, однако, здравая психологическая истина. В 20-е годы на Ямайке чернокожему, если он хотел спасти самоуважение, жестоко попираемое жестокими расовыми предрассудками, оставались открытыми лишь два пути. С одной стороны, он мог попытаться пробиться вверх и стать чем-то вроде «чёрного джентльмена». Многие пытались, но безуспешно. Или же он мог просто самоустраниться от общества, которое оскорбляло его, создать религию, культуру и образ жизни, которые, полностью исключая белого человека и дела рук его, ставят вне досягаемости пренебрежительного отношения белых и предрассудков, основанных на европейских ценностях... В какой-то мере растафаризм был лучшим путём. Растаманы исповедовали любовь, мир и согласие между людьми и расами. Освободившись от ежедневного воздействия доктрин превосходства белой расы, они достигли уверенности в себе и сбросили бремя, постоянно гнетущее более «респектабельных» чернокожих».*8
Троица принималась братией как триединство Создателя Джа, Избавителя Джа Растафари и Братии Растафари (т.е. Бог – в каждом из растаманов). Джа понимался так же как Природа, Естественность, противостоящие искусственности Западной цивилизации, – недаром растаманы не носят синтетику как «материал Вавилона», а периодика растафари пестрит рекламой натуральных одежд из волокон конопли.
Рас Маркус на вышедший два года назад американской студии «РАС» (RAS – Real Authentic Sound) пластинке «Олдовые растафари» (“Rastafari Elders”) говорит: «Мы хотим, чтобы вы поняли, в чём смысл растафари. Мы здесь для того, чтобы сделать мир лучше – музыкой и песнями, любовью и единением, и мы будем творить всё добро, какое только сможем (всем людям, каком только сможем, как только сможем и покуда можем... - ред.) Когда всё это свершится, мы сожжём всё оружие, все орудия зла и вновь превратим Землю в обитель мира, которой она было когда-то. И потоки радости и счастья, доброты, любви и единения потекут по вселенной, как воды, покрывающие море. Потому что мир и любовь должны покрыть землю, как воды покрывают моря. Во имя Джа Растафари! Мир».
Природа, воплощённая в Джа, – это космическая творящая сила, выраженная в Слове. Все люди, как дерево из семени, вышли из Слова.
Отсюда – сознательное хитроумное словотворчество, словесная магия растафари. Из смеси просторечия, библейской и «философской» лексики братия создала свой язык – I-Language, или Dreadtalk. Богатая символика и игра в переосмысление звучания слов делает песни рэггей похожими на камлание, текст становится заумью, загадочной и невразумительной, зато заёт простор истинному переживанию и вчувствованию. Характерная черта I-Language – неделение мистической силой слова «Я» (“I”) как символа приобщённости каждого человека к Джа. В “I” видели и символ «порядкового номера» императора, чьё имя воспринималось как «Хайле Селассие Ай», и знак возвышенности и внутреннего зрения (по звучанию слов «high» и «eye»). «Я» как знак личностного начала заменяет и объектный падеж местоимений, себя же братия называет «Я и Я». По возможности “I” вставляется во все «хорошие» слова: Ithiopia, Iquality, Inity вместо Ethiopia, equality, unity.
Естественность интуитивность и спонтанность «эфиопской» культуры выражается словами «корни» и «вибрация». «Вибрация» - непосредственное постижение сущности бытия, доступное лишь растаману (в 60-е это словцо было популярно в среде хиппи), это ещё и медитируя под «травку» и ритуальные «барабаны наябинги» с сомнамбулическим замедленным синкопированным ритмом, поэтому и изначальный, незамутнённый попсой саунд рэггей назывался «вибрацией корней».
«Вибрация корней» - родилась из старинной ямайской музыкальной формы африканского происхождения – бурра, приспособленного для ритуальных церемоний растафари «ризонингс» братком Иовом. В 1949 году Каунт Осси создаёт группу «Мистическое Откровение Растафари», аккомпанирующую ритуальными песнопениям. Браток Лав (Любовь) сопровождал выступления проповедью Мира и Любви. Вокруг группы сплотилась музицирующая часть братии, создавшая «Общину и культурный центр Каунта Осси». Сюда потянулась все артистическая богема Ямайки, и вскоре группы музыкантов-растаманов стали возникать десятками (среди самых старых «Мэйталз», «Огни Сабы», «Рас Майкл и Сыновья Негуса»). Заодно растафари становится модным стилем жизни творческих кругов острова, по крайней мере, их богемной части, а уж среди музыкантов – поголовно.
Но «вибрация корней» - это ещё не совсем рэггей. Прежде чем из песнопений братии рождается рэггей, сама раста переживает иную – субкультурную – ипостась.
Параллельно растафари на Ямайке сложилась полукриминальная молодёжная трущобная субкультура «руд бой» или «руди» («крутые ребята»). В растафари руд бойз увидели идеологическое обоснование своей неприкаянности и ненависти к Системе, а пугающая мирных граждан символика стала знаком вызова истеблишменту. Почти в одночасье руд бойз от поножовщины перешли к любви и братанию, а вместо соперничающей группировки стали ненавидеть Вавилон, отпустив дрэдлокс и приобщившись вместо рома к «травке».
Появление огромного количества растаманов, которым было плевать на Хайле Селассие I (вернее, для которых мифический Джа Растафари и эфиопский монарх никак не сопрягались), которыми репатриация воспринималась как возвращение к своей истинной сущности, к «эфиопской» культуре без каких-либо переездов, огорчило стариков. Интервью и брошюрки ортодоксальных растаманов полны сетований на то, что молодёжь лишь внешне копирует стиль и лексику расты, а религиозной сути её не понимает. Тем не менее, перестав быть – по крайней мере, всерьёз – культом и превратившись в субкультуру молодёжи, раста смогла единственной среди тысяч подобных афро-христианских сект превратиться в поп-феномен, всемирную моду, затронув своим влияние миллионы. Это, конечно, не значит, что миллионы в африканской диаспоре и среди городской молодёжи Африки отпустили дрэдлокс и надели трёхцветный красно-жёлто-зелёный прикид и линялые джинсы. В субкультуре главное не концентрация, а сила косвенного воздействия. Самое существенное, что в итоге остаётся от неё, всегда происходит не в самом центре, среди идущих до конца, а около, среди «сочувствующих». Потому что их в сотни раз больше. Потому что мир состоит в основном из тех, кто зовётся у нас в народе «хлебным хайром» и «клюхами». Может тем он и держится.
Любая молодёжная субкультура имеет стержнем, каналом передачи символов, норм и вообще информации соответствующий стиль рок или поп-музыки. У руд бойз это была музыка ска. Она возникла из мешанины неоафриканских и европейских музыкальных традиций, в основном калипсо и менто (тропического варианта занесённой когда-то из США кадрили), под сильными влиянием североамериканской поп-музыки, в основном ритм-энд-блюза. В 1965-69 годах ска меняется более жёстким рок сиэди, а к концу 60х, впитав и язык, и тематику, и тягучую ритмику «вибрации корней» - рэггей.
Где-то с 1972 года, а особенно с выходом в 1973 году второго записанного в Англии альбома Боба Марли и «Уэйлерз» («Стенающих», первоначальное название, кстати, «Уэйлинг руд бойз») – «Burnin»-рэггей становится одним из самых популярных стилей рок музыки, *9 а поскольку тексты в подавляющем большинстве касались идей растафар – считалось, что музыканг рэггей не развлекает, а проповедует, «выполняет духовную миссию», - то субкультура раста-рэггей очаровала чёрную молодёжь, а заодно и раста окончательно превратились в модный стиль, позволивший соединить «хипповость» с африканской самобытностью.
Но это уже совсем другая история, к которой мы ещё вернёмся, но уже в следующий раз.
А пока, чтобы не утомлять собственными субъективными суждениями, приведу несколько выдержек из пространных и слегка напыщенных (как-никак о божественной музыке речь) высказываний теоретика расты нового поколения Джа Боунса – просто как свидетельство: «Нет сомнений, музыка рэггей сыграла весьма значительную роль, донеся послание растафари до широкой аудитории по всему свету... На рубеже 70-х рэггей была полностью в руках певцов, инструменталистов и продюсеров-растаманов. А на рынке рэггей уже преобладали растаманы и симпатизирующие им... Музыка рэггей настаивает и просвещает, и многие, очень многие чёрные юноши воспитаны на ней. Исполнители рэггей усердно и с успехом стараются развить самосознание чёрной молодёжи относительно её культурной и духовной самобытности, корней её традиций и истории, мелких и унизительных социальных условий, в которые её поставил Вавилон...
Так рэггей стала музыкой растаманов, и нет сомнений, что потому-то именно эта музыка стала так популярна и почитаема. В результате множество исполнителей рэггей стали звёздами и супер-звёздами. Самой прославленной и уважаемой звездой стал Боб Марли. Но что касается распространения вероучения, философии и доктрины расты, то тут участвовало столько растаманов, что не составит труда перечислить многих, потрудившихся своими записями и интервью наравне с братом Бобом. Например, Каунт Осси и Мистическое Откровение Растафари, Биг Ют, Рас Майкл и Сыновья Негуса, Абиссинцы, Питер Тош, Банни Уэйлер, Уинстон Родни («Пылающее Копьё»), Линвал Томпсон, Чью Мандел и другие, посвятившие себя взывающей к сознанию рэггей корней, воспитывающей в духе возвышенных ценностей. Для тех из чёрной молодёжи начала 70-х, кто стремился не отождествлять себя с культурными ценностями Вавилона, а отыскать свою подлинную африканскую самобытность, песни и музыка певцов рэггей были путеводителем... Реггей учит чёрную молодёжь тому, чему её не обучат ни дома, ни в школе, ни в церкви... Брат Боб Марли, несомненно...заставил бесконечное число людей на всех континентах уважать и признавать расту, и более того – принять веру в Джа Растафари». *10
Посыпались книги, телепрограммы, фильмы. Среди них художественные (Dread at the Control, Дона Летиса) и документальные: его же Rapping Moovie, Dread Beat An’Blood Франко Россо, Roots Rock Reggae Джереми Марра, Babylon, Reggae inna Babylon, Omega Rising и др.
Раста – это прорыв уйти, вернее, вернуться к своей подлинной сути, бежав из Вавилона «домой», на свою духовную родину. «Белый» нонконформист стремится к тому же, но уйдя прочь из дома. Оказалось – по дороге.
Панков раста-рэггей привлекает безмерно, *11 но исключительно своей гневной ипостасью: как подручное теоретическое обоснование для тех, в чьей натуре – неутомимая тяга к Большой Буче, кто и в Раю бы дал оторваться и понавтыкал ангелам перья в задницы.
Для хиппи же раста оказалась притягательной другим – экзистенциальной способностью без внутреннего насилия и сожаления освободиться от Вавилона. Поэтому и опыт общин ортодоксальной «олдовой» братии привлёк хиппи больше, чем призывы их чёрных ровесников разнести Вавилон к чёртовой матери.
Собственно, поверхностных «точек соприкосновения» можно надёргать уйму: от дежурного уподобления музыкальными критиками фестиваля «Рэггей сансплэш» ежегодному Вудстоку, а группы растаманов из Сан-Диего «Кардифф риферз» (reefer – сигарета с марихуаной) – «Джефферсон Эйрплэйн» и «Грэйтфул Дэд» или названия первой группы Барретт (позже – ритм-секция «Уэйлерз») – «Хиппи бойз» до того обрадовавшего недавно Америку известия, что Боб Марли, живший тогда в США, самолично придумывал и мастерил фенечки, которые его приятель Айбис Поттс продавал на фестивале в Вудстоке. Но главное – в глубинном сходстве. Растафари и хиппи – это однотипная реакция на разный жизненный контекст. Правда, преподаватель университета в Дар-эс-Саламе Х.Кэмпбелл возражает: «Движение хиппи было быстро преходящим явлением 60-х, а движение растафари остаётся выражением чёрного самосознания и панафриканского освобождения. В самом деле, кое-какое сходство в идеологических взглядах хиппи и расты имелось, но было бы неправильно отвергать рэггей и расту, как это делается в некоторых социалистических странах, как простое отражение упадка капитализма. Культура растафари неразрывно связана с будущим Африки». *12 Но это он так, не подумав, сказал: «кое-какое» и «быстро преходящим».
Во-первых, растафари предлагает уйти из Вавилона, не нагадив и хлопнув дверью, а весело и с лёгкой душой. Как писал 26 IV 1976 в «Вашингтон пост» Лэрри Ретер о концерте Марли - «непосвящённому это могло показаться на рок-концертом, а политическим митингом или религиозным действом. Видение Откровения и революции, присущее Бобу Марли, вероятно, никогда не осуществится, но если да, то это будет апокалипсис, под который можно танцевать».
Во-вторых, общим был и путь ухода – через Революцию в Сознании. К слову, так в растафари со временем стали понимать репатриацию – как духовное возвращение к себе. Как вспоминает Джа Боунс: «Я и Я использовали психологическую силу воображения, чтобы создать альтернативное общество – прямо здесь, в этом дворике». *13
Ребята из британской группы рэггей «Асвад» поучают: «Наша музыка – революционная сила, но эта революция должна быть духовной. Наша публика воспринимает это как революцию ... Но когда другие думают о революции, им мерещится груда оружия, пальба на улицах и всё такое, - у нас совсем другая революция, революция без оружия. Это революция в сознании. Идёт ломка общепринятых взглядов, каждый должен сам себя изменить». *14 Как не вспомнить «Битлз»: «Чтобы свершить революцию, Не надо менять конституцию – Прочисть-ка собственные мозги!» Боб Марли так комментировал свои песни: «Когда мы говорим о потоке и разграблении, мы не имеем ввиду материальные вещи, мы хотим выжечь огнём иллюзии капиталистического сознания». *15 Да что там – ещёПредтеча Маркус Гарви говаривал: «Освободите сознание людей – и вы освободите, в конце концов, их тела».*16
В-третьих, - всем понятно, что в-третьих. Правда, собственная апология галлюциногенов (кайфа по-нашему) у хиппи была куда искушённее и изощрённее, а для экзотических параллелей уже имеется Кастанеда с пейотизмом, но своих встретить всегда приятно.
В-чётвёртых, стиль жизни в общинах растаманов был воплощённый идиллией хиппи. А в «молодёжной расте» - и подавно. Вот как отозвался об общине-студии Боба Марли «Таф Гонг», объединивший в одну семью музыкантов, их друзей, друзей их друзей и просто заезжих тусовщиков, человек, который туда был вхож: «То, что происходило на улице Надежды, можно описать как недогматическую религиозную общину хиппи, с изобилием еды, «травки», детишек, музыки и случайного секса». *17
Ну, а дальше – самое главное: «Растафари – это не дрэдлокс и не косяк марихуаны. Это образ жизни, не зависящий от липовых гражданских свобод. Вместо этого растафари предпочитают нечто не столь осязаемое и более значимое: истину и справедливость. Другими словами, жить в этом мире, будучи не от мира сего». *18 «Музыка Марли, живая ли, в записи ли, пленяла слушателя и помогала поставить под сомнение свои традиционные ценности и заменить их реалиями песен Марли. Воздействие было завораживающим. Многие благоговели перед каждым его словом как наставлением по освобождению души». *19
Конечно, рассуждения растаманов рядом с Джерри Рубином или Эбби Хоффманом выглядят косноязычными, простоватыми и наивными. Зато в жизни, пожалуй, у них получалось естественней и ограниченней. Банни Уэйлер (именно его псевдонимом была названа группа «Уэйлер»), первым из «великой тройки» Марли-Тош-Уэйлер ставший беззаветным растаманом, говорит: «Камень, которым пренебрегли строители, оказался краеугольным. Вот это и сейчас происходит. На растамана смотрели свысока, а теперь – снизу вверх... Человек, живущей с цельной натурой растамана, - это жизненность (livety – неологизм растафари), это жизнь. Не просто приспособление к жизни, а настоящая жизнь во всей полноте, как подобает человеку. Растаман первым в наше время стал на этот путь. То есть, он должен быть первым, для всех примером. Иначе он не растаман... Есть две формы бедности. Есть люди, бедные знанием Самого Возвышенного. Есть люди, бедные физически, материально. Человек, бедный материально, для меня благословен. Потому что материализм разрушает человека, это всё тщеславие... Человек, материально богатый, вовсе не богат, если он не богат духовно. Он нищ и наг ...». *20
А вот сын Боба – Зигги Марли (группа, где играют три сына и дочь Марли – «Мэлоди Мэйкерр», - сейчас одна из самых ярких в мире группа рэггей): «Я полагаю, правящая всем миром система порочна, это дьявольская система, делающая людей земли рабами своей экономики. Потому что они становятся рабами и устремляются к фальшивым целям, вместо того, чтобы стремиться к духовным целям и природе, они ставят перед собой материальные цели. А чтобы достичь материальных целей, вам нужны деньги и вы должны вкалывать, а там уже у вас пошли проблемы с оплатой счетов, и с кредитами, и с тем, и с другим. Вот так система и запрограммировала вас на страдания, замаскированные под повседневные жизненные заботы, и всё это – лишь бы удержать людей под контролем. Потому что, если они были духовно свободными, тогда материальные вещи не значили бы столько». *21
В 80-е для белой молодёжи хиппового склада, опоздавшей родиться в эпоху Вудстока, раста притягательна не меньше, чем для панков. 28-летняя белая англичанка так объясняет, почему она, белая, стала растаманкой: «Если вы верите в любовь, мир и единство, а это и есть самая суть расты, то какая разница, какого ты цвета». *22
Примечания:
*1 Цит. no. Whitney M.1. Hussey D., Bob Marley: reggae king of the World-Kingston, 1984, p.149.
*2 H.I.M.- His Imperial Majesty – т.е. Хайле Селассие I, обычное его обозначение, знакомое тем, кто интересуется музыкой рэггей. Растафари вообще обожают языковые фокусы.
*3 Jahug, vol.2,1992,p.17
*4 Цит. no: Barret L.E., The Rastafarians: Sounds of Cultural Dissonance, – Boston,1977,p.187-188.
*5 Ibid,p.190.
*6 Интересно, что в 1980 г. тяга к «африканской мистике» привела Боба Марли к ганскому врачевателю и оккультисту Аконди Хини, тому самому, которому десятилетием ранее Джими Хендрикс посвятил «Voodoo Child».
*7 Ras Sam Brown, Treatise on the Rastafarian movement. // Carribean Studies. – Rio Piedras, 1966.Vol.6,N1,p.40.
*8 Cargill M., Jamaica Farewell.-Secaucus,N.J.,1978,p.19.
*9 Хотя на 9/10 превращением в мировую субкультуру раста обязана рэггей, для хиппи растафари открыл фильм Перри Херцля «Пусть только сунутся» («The Harder The Come»), снятый в 1970 году. Главную роль сыграл Джимми Клиф, до взлёта Марли – звезда рэггей номер один. В роли мудрого растамана снялся патриарх расты, поэт и художник-график Рас Лэниэл Хартман, чей импозантно-хипповый богоподобный облик с лювиной дрэдлокс потрясает воображение. Позже по мотивам фильма М.Теуэлл пишет роман под тем же названием. Как писал 19/VII 1973 г. журнал «Роллинг Стоунз»: «Фильм стал для руд бойз тем же, чем «бунтарь без причины» для делинкветной молодёжи, «Беспечный Ездок» для параноидальной наркоты (чур, это не я сказал, - Н.С.), а «Выпад» для Гарлема». Американские хиппи, прехорошенькая Фабьен Миранда рассказывает, что именно под влиянием фильма она перебралась на Ямайку и вступила в общину Хартмана, став певицей рэггей и внеся в расту мотивы «Власти цветов» (Black Music, 1977,Vol.46,iss.39,p.25)
*10 Jan Bones, One Love; Rastafari: History, Doctrine & Livity.-L.1987,p.42-43.
*11 «Используя термин из семиотики, можно сказать, что панк включает рэггей как «значащее отсутствие», вокруг которого, как вокруг чёрной дыры, располагается панк» (Hebdidge D., Subculture: the Meaning of Style.-L.,1979,p.68).
«Традиция рэггей послужила катализатором и вдохновением целому поколению белой молодёжи, дав ему средство для артикуляции собственного недовольства, для их собственной борьбы с доминирующей культурой и политической системой» (Jones S., Black Culture, White Youth: the Reggae Tradition from JA to UK.-L.,etc.,1988,p.232). «Белый мятеж панков … увидел в рэггей и апокалиптическом языка растафаризма дальнейшее подтверждение своего отрицания всего и вся. В Британии бунт белых и «Избавление» чёрных открыли друг другу доходящее до взаимного превращения сходство» (Chambers I., Popular Culture: the Metropolian Experience.-L.-N.Y.,1986,p.172). «Авангард панка был под сильнейшим влиянием музыкантов рэггей, т.к. рэггей предлагала совершенно иной способ существования в музыке ... рэггей также подразумевал бездомность» (Frith S., Sound Effects.-L.,1983,p.163).
*12 Cambell H., Rasta and Resustance: from Marcus Garvey to Walter Rodney.-L.,1985,p.138.
*13 Jan Bones.,Op.cit.,p.33.
*14 Black Music, 1981, vol.1,iss.3,p.33 – Н.С. (Как тут не вспомнить любимую фразу лидера КАНТРИ-и-РЫБКИ, которую мы выделили в рамочку в предыдущем РАЙДЕРЕ! «Самая революционная вещь, которую ты можешь осуществить в этой стране, - это исправить свои мозги»... БИТЛЫ, суды по всему, занимались плагиатом, или всё гениальное действительно носится в воздухе! – Забриски Rider).
*15 Цит. no: Shaw A., Popular Music of America. L.-N.Y., 1989,p.268.
*16 Garvey M., More Philosophy and Opinions of M.Garvey. Vol.3 – L.,1977,p.57
*17 White T., Catch A Fire. «The Life of Bob Marley» - L.,etc.,1991,p.259.
*18 Whitney M.I., Hussey D., «Bob Marley: Reggae King of the World» – Kingston, 1984,p.114.
*19 Ibid,p.125.
*20 Jahug, vol.1,p.31.
*21 The Beat – L.A.,1993, vol.12,n.3,p.36.
*22 Cashmore E., «The Logic of Racism» - L.,etc.,1987,p.32.
Часть III
Белые растаманы даже Африку рассматривают скорее как аллегорию утопии, единения всех людей. По их словам, это связано с тем, что человек происходит из Африки *1. Интересно, что проповедник эзотерической мистики растафари в Англии белый журналист Скотти Беннет в 60-е был одним из первых британских хиппи.
Удивительно, что именно в этой цветочной (не-летовской) ипостаси раста воспринимается и в тех странах, где чёрной диаспоры пока нет. Почему-то особенно по душе «добросердечная» раста пришлась в Польше, где она вовсе не считается редким казусом, но – одной из самых распространённых субкультур. Вот довольно незатейливое, но ценное как свидетельство, немного простодушное и забавное описание польским автором рок-фестиваля в Ярочине: «В совершенно ином ключе (сравнительно с панками) песни у исполнителя стиля рэггей, в них проглядывают философские мотивы растаманов. Этот стиль, очень популярный в Европе, в Польшу проник в 80-е вместе с движением раста. В этих текстах содержится несколько простеньких мыслей: мир захватило многоликое зло, и для возрождения мира необходимо создать истинное всеобщее братство ...». Сами себя они называют «Что-то между растом (sic!) и геем» (вы подумали неправильно: почему-то так в Польше называют богему хиппового склада – Н.С.), и на вопрос, что они такое, отвечают: субкультура *2. И вот ещё один наивный, но красноречивый фрагмент из той же книги: «Зохе 20 лет. Он учится в музыкальной школе. Зоха заплетает волосы в косички. Его любимые цвета: жёлтый, зелёный и красный. Он хиппи, а точнее растаман. «... Сегодняшние хиппи, – утверждает Зоха, - любят иногда называть себя растаманами». Зоха обожает хиппи... Движение же расты, которое пришло из Африки (?! – Н.С., ???!!! – Easy R.), дополняет, по его мнению, хиппи. Ещё несколько лет назад не было ничего известно о поклонниках расты и о том, что они любят красоту и гармонию и не приемлют уродства, противостоят душевной чёртвости и болезням души, которыми заражает людей цивилизация и технический прогресс. Зоха старается соблюдать принципы расты ... (далее повествуется о вегетарианстве героя, любви к растительному миру и о том, что, хотя его избил панк, на панков он не серчает: «Ведь растаман считает панка своим братом».) ...»
«Суть этики движения расты в налаживании искренних отношений между людьми. Поэтому число его сторонников в Польше постоянно растёт. Хотя движение берёт начало в далёкой Эфиопии (живи Леннон в СССР, едва ли он стал бы писать «Героя рабочего класса», - Н.С.) и обожествляет императора Хайле Селассие, оно популярно не только среди чернокожего населения, борющегося с расизмом, но во всём мире. И Зоха знает причину: движение расты провозглашает прекрасные идеалы любви и братства...Ведь поклонники расты – это одна большая семья, они читают Библию, а в жизни стремятся к Абсолюту» *3.
Конечно, главную роль в пробуждении интереса белых бунтарей к растафари, как и среди чёрной молодёжи, сыграла рэггей, тем более, что заряд «прогрессивного» и психоделического рока или прекраснодушных баллад в духе Джоан Баэз и Фила Окса был к тому времени исчерпан: «Белые мальчишки утратили своих кумиров. Джеггер стал преуспевающим членом общества, Дилан – благодушным семьянином, даже Леннон уже мало что мог добавить к сказанному раньше. И тут появляется это парень с потрясающими воображение закрученными локонами и поёт о «потоке и разграблении», об «оболванивающем образовании», «Возлюби своих братьев и тяни свой косяк». Мечты ожили» *4. По словам Дж. Уиндерса: «...мы могли бы обратиться к Третьему миру в поисках революционного духа, который многие ощущают как сущность рок-н-ролла.., записи рэггей кажутся задуманными скорее как проповеди растафари, нежели как альбомы с записями популярной музыки…
Именно через музыку мы познакомились ближе с верованиями и обычаями одной из самых необычных субкультур в мире: растафариан» *5.
«Кажется парадоксальным, – удивляется американский музыкальный критик, – что патлатому ямайцу пришлось написать за нас политические гимны, которые мы, американцы, берём с собой в нелёгкие 80-е. У Дилана крыша поехала от облома на пути к Иисусу, и Марли явно унаследовал его мантию поэта-проповедника». Далее идут рассуждения о том, что «белый рэггей» ПОЛИС – лишь подделка, рэггей же – музыка «послания», музыка надежды и «полная противоположность панковскому нигилизму» *6.
По словам ещё одного американца, Кеннета Билби, «рэггей – это много больше, чем просто музыкальный саунд, вибрирующий, накатывающийся волнами размер. Это образ жизни... Занятно, что эта чёрная милленаристская религия спасения, культ, проповедующий возвращение в Африку, крепко укоренённый в особенностях социальной истории Ямайки, окажется столь зачаровывающим для американской молодёжной аудитории 70-х. Без лишних рассуждений на эту тему, стоит упомянуть что растафарианизм разделяет определённые внешние черты с ранним сан-францисским периодом движения хиппи, такие, как парадоксальная кое в чём философия Мира и Любви», зацикленность на марихуане и предпочтение, отдаваемое длинным волосам. Хотя на этом общность побуждений и целей заканчивается, вокруг растафарианского триумвирата из политики, наркоты и музыки выстроилась некая мистическая аура» *7. «В отличие от Европы, - цитирует Билби другого соотечественника, - в США рэггей более покорила белую богему, чем чёрную молодёжь: шик рэггей превратился в некий радикальный шик, и это, возможно, было одно из причин того, что аудитория в гетто осталась к нему довольно безразличной. Зато песни рэггей настолько своеобразны, соблазнительно политизированы, ...темы, которые они затрагивают, - это амброзия для вкусов белой молодёжи из среднего класса: мир должен быть справедливей, люди должны любить друг друга, а марихуану надо легализовать... Политическая утопия рэггей достаточно проста, чтобы быть понятной каждому, и достаточно экзотична, чтобы потрясти и вдохновить белую американскую аудиторию» *8.
Правда, некоторые утверждают, что в рэггей белые нонконформисты увидели не совсем то, что там на самом деле содержалось: «Рэггей всегда была неотделима от растафарианизма. Хотя она привлекает множество белых, «потаённый» смысл рэггей остаётся сокрытым. В Британии братства растафариан тащатся от этой музыки и вникают в символизм текстов, который белые по-прежнему истолковывают неверно» *9. Хотя, может быть, как раз именно белые последователи смогли правильно, без толкания смурных телег, груженых националистическими прокламациями, усвоить главную суть растафари?
В 70-е годы Ямайка становится местом паломничества хиппи, не таким оживлённым, как Непал или Индия, но зато ближе расположенным *10.
Интересен взгляд «с другой стороны»: растафари тут же признают в хиппи своих. Герой романа Теллуэлла, увидев заезжих хиппи. Воспринимает их как «белых растаманов», «американских дрэдлокс» *11.
Влияние было обоюдным. Как свидетельствует Тимоти Уайт, автор лучшего жизнеописания Боба Марли и самой кропотливой дискографии Марли и его ближайшего окружения, «Ямайка – страна с немногочисленным, но одержимым претенциозно средним классом, поэтому движение американских хиппи до поры до времени не проникло на остров. И только когда материально вполне обеспеченные заскорузлые (hardcore) хиппи-скитальцы, устоявшие в конце 60-х, двинулись в начале 70-х в готовенький (ready-made – термин Марселя Дюшана; кто знает – поймёт скрытый прикол – Н.С.) рай ... на тропических островах, они открыли Ямайку. Эти загорелые молодые имущие, вырядившиеся неимущими, разбили лагеря-коммуны на пляжах ... (следуют типографические детали)... Кажется, было лишь поверхностное сходство между богатыми хиппи и растаманами; первым в наследство достались средства, позволившие повернуться к обществу задницей, вторым – убеждения. Растаман знал, что у него нет выбора; хиппи, красуясь, говорили то же самое, сидя полуобнажёнными во внутреннем дворике кафе и потягивая ром. Молодых ямайцев из среднего класса так и тянуло к этим тусовкам и хеппенингам, и они стали подражать внешнему антуражу расты (показательно: расты, а не хиппи, т.е. воспринимая расту как абсолютно точный «чёрный» эквивалент «власти цветов» - Н.С.), но они совершенно наплевательски относились к строгим пищевым запретам, религиозным верованиям и смиренно подлинных дрэдов. То же самое сделали и руд бойз ... Кампания по раскрутке туристского бизнеса преуспела, в основном, в привлечении американских хиппи, которые, в свою очередь, открыли и прославили как раз ту сторону ямайской культуры, которую правительство в последнюю очередь хотело бы рекламировать: растафариан – смурной мистический культ, состоящий из бедолаг, ежедневно моливших, чтобы весь этот остров погрузился в море под градом огня и серы, в то время как прочее население молилось о ниспослании микроволновых плит, цветных телевизоров и молодых врачей и адвокатов, которые бы женились на их дочках».
Ну а дальше всё покатилось стремительно и головокружительно – вплоть до громкого успеха производного от рэггей попсового стиля Lover’s Rock (по замечанию английского критика, похожего на «рэггей корней», как Маргарет Тэтчер на Розу Люксембург), упокоению в модном небрежно-растрёпанном дендистском стиле «reggamuffin» (производное от reggae и ragamuffin – «оборванец»), уже попсовогедонистической эклектике из расты и хип хоп, и нелепой попытки Дэвида Кореша (нового Чарльза Мэнсона) использовать обаяние посмертной славы Боба Марли для своей кладбищенской затеи.
Но и это всё тоже уже совсем-совсем другая история ...
P.S. Вавилон в себе самом можно нейтрализовать ненавистью, а можно – любовью. Может быть, способ зависит от контекста, а может, - как в панке и хиппизме, от душевного склада. Раста использовала и то, и другое, и многого достигла. Когда возникает ощущение, что ты со всех сторон обложен Системой Вавилона, втиснут в её тесный лабиринт, и некуда бежать, - позавидуешь: вот бы и нам всем было бы куда вернуться душою. Желательно – никуда не переезжая. Вот бы и нам найти такой надёжный миф («Я так хотел бы опираться на платан...»). Вместо того дурного абсурдного мифа, персонажами которого мы поневоле стали и того чистого и прекрасного, но неверного и призрачного, героями которого мы себе только кажемся.
... We’re the generation
Who trod through great tribulation
We know where we’re going
We know where we’re from
We’re leaving Babylon
Into our Father’s land...
Exodus –
Moving of Jah People ...
Примечания:
*1 Jones S., Op.cit., p.171-172.
*2 Енджеевский М., Тусовка – М., 1988, с.229,209. К сожалению, в отличие от ямайских, африканских и британских растаманов, с польскими я никогда не встречался и польских группах раста-рэггей БАКШИШ, ИЗРАЭЛЬ и НЕЗАВИСИМОСТЬ ТРЕУГОЛЬНИКОВ знаю только понаслышке. Но судя по обилию растаманов на страницах этой книги (надо сказать растаманы – едва ли не единственные персонажи этой книги, вызывающие у её автора, несмотря на туманное представление о расте, симпатию), растафари в Польше действительно выступает эквивалентом хиппи (см. стр. 103, 184, 243)
*3 Там же, с.232-238. В том же духе у Енджеевского идут рассуждения Зохи о Бобе Марли, лечебных травах и т.д.
*4 Black Echoes – L., 26/VI 1976, p.12.
*5 Winders J., Reggae, Rastafarians and Revolution: Rock Music in the Third World// Journal of Popular Culture – Bowling Green, Ohio, 1983, Vol.17, n.1, pp.71,62.
*6 L.A.Weekly. nov.30-dec.6, 1979, vol.1, n.52.
*7 Bilby K., The impact of Reggae in the United States // Popular Music and Society. Bowling Green, Ohio, 1977, vol.V, n.5, p.18.
*8 Ibid, p.20.
*9 Williams K.M., The Rastafarians – L.1985, p.46.
*10 «Американские хиппи, приверженцы естественности, открыли их (растаманов) для себя, и ныне они ежегодно совершают паломничество из Америки на Ямайку» (Barrett L.E., Soul Force – N.Y., 1974, p.188).
*11 Thelwell M., The Harder They Come – L., 1980, p.322.
Николай Сосновский, специально для Easy Rider (Статья была опубликована в первом номере журнала "Забриски Rider" весной 1994 г.)