Приключения в стране Хипляндия. Как львовские "дети цветов" разрушали СССР

Кто организовал первую политическую демонстрацию в Украинской ССР, о которой рассказывали все "вражеские голоса"?

Народный Рух? Или Союз независимой украинской молодежи? Или Общество Льва?

Нет.

Эту демонстрацию организовали львовские хиппи, которых советская пропаганда считала длинноволосыми инфантильными отщепенцами, желающих только слушать рок-н-ролл и одеваться в драные джинсы.

Но это всегда были "сны о чем-то большем".

И на это "больше" львовских хиппи вдохновлял Олег "Алик" Олисевич.

"Украинская правда" решила выяснить, что заставило его с друзьями выйти на улицы Львова 20 сентября 1987.

И неожиданно нашла человека, которому удалось не разочароваться в жизни и не предать свои мечты.

Армянский кофе

─ В этой культовой кофейне, открывшей свои двери в 1979 году, собиралась львовская богема, ─ произносит заученный текст экскурсовод. ─ Сюда, на улицу Армянскую, часто заходил на кофе лидер известной рок-группы "Братья Гадюкины" Сергей Кузьминский.

А еще это любимая кофейня известного львовского хиппи Алика Олисевич ─ он не изменяет "Армянке" уже 40 лет.

Туристы нетерпеливо переминаются с ноги на ногу ─ их гораздо больше интересует сувенирная лавка напротив.

Когда я открываю дверь кафе, Алик уже садится за столик у окна с чашкой кофе и рюмкой ликера "Старый Львов".

С длинными седыми волосами, разделенным прямым пробором и стянутыми черной бархатной повязкой ─ "хайратник". 62-летний Алик напоминает то странствующего ветхозаветного пророка, то короля-изгнанника из династии франкских королей Меровингов. Конечно, если бы пророки и короли носили клетчатые фланелевые куртки и полотняные сумки с надписью "Beatles".

В его взгляде и рукопожатии больше энергии, чем у многих моих сверстников, включая меня самого. Может потому, что он так и не повзрослел. Остался Аликом по прозвищу Woody Child, то есть "Лесной ребенок".

Впервые я попал в "Армянку" в 1986-м.

Меня сюда привел приятель, чей дед когда-то участвовал в эксперименте советского агропрома ─ попытке выращивать чай сорта "Ява" на плантациях колхоза "имени 1 Мая" в Брюховецком районе.

Эксперимент накрылся медным тазом, а дед моего приятеля от горя сошел с ума. С тех пор в его семье никто не пил чай ─ только кофе. А лучший кофе в городе готовили именно в кафе на Армянской.

Так я попал в хипповую тусовку и познакомился с Аликом ...

Мы не виделись 31 год.

Беглец к Хипляндии

Алик указывает на одну из фотографий, которыми увешаны стены кафе.

На этом фото мне 15 лет ─ прическа как у панка, кожаные проклепанные митенки и ошейник.

─ Это 1986-й, за год до нашей знаменитой демонстрации, ─ говорит Алик, ─ после которой тебя почти выбросили из художественного училища.

Так, сразу после манифестации у меня, как и у всех участников акции, начались заморочки с милицией и КГБ.

В 15 лет меня называли малолетним преступником ─ в то время я уже объехал автостопом всю Прибалтику, чуть ли не загремел в рижский детский распределитель. Теперь к этому добавилась еще "участие в антисоветской демонстрации".

В училище я удержался только потому, что как раз после нашей демонстрации грянула Республиканская олимпиада по русскому языку и литературе, где я победил. А победителей, как известно, не судят. Впрочем, менты еще полгода наведывались ко мне в общежитие, обыскивая тумбочку и прощупывая матрас на кровати.

В определенном смысле я повторял путь, который до этого прошел Алик. Правда, в его жизни все было гораздо более драматичным.

Его родителей, уроженцев Киева, в 1941 году вывезли на работу в Германию, где они в конце войны попали в руки СМЕРШа . Отца забрали в дисциплинарный батальон, который в числе других штурмовал Берлин, а после победы посадили на 10 лет.

Мать Алика также отбыла в заключении 5 лет, где заболела туберкулезом. Освободившись, она перебралась из Киева во Львов, а затем к ней присоединился и отец Алика.

─ Когда мне исполнилось 7 лет, моя мама тяжело заболела, ─ говорит Алик, ─ и чтобы я был хоть под каким контролем, родители сдали меня в интернат .

В интернате мне не понравилось ─ это было похоже на какую-то детскую тюрьму, где всех стригли «под ноль» и заставляли ходить по струнке.

Он поджигает деревянные туалеты, которые стояли на улице, и под шумок сбегает. Друзья неделю прячут Алика по чердакам, но милиция все же вылавливает его и возвращает в интернат.

Вскоре мать Алика умирает, отец женится во второй раз и Олисевич-младшего отправляют в обычную школу.

Летом он кочует из одного лагеря для трудных подростков к другому, куда его отдают для "перевоспитания". В одном из таких лагерей, то ли в Раве Русской, то ли в Дрогобыче, Алику попал в руки журнал "Вокруг света" со статьей Генриха Боровика "Хождение в страну "Хипляндия", в которой советский журналист-международник рассказывает о движении хиппи в Америке.

Эта публикация 1968 года определила всю дальнейшую жизнь Олега Олисевича.

─ В 14 лет я сбежал из дома и отправился автостопом в Прибалтику. После этого начались серьезные конфликты с отцом. Мой протест выводил его из себя. Настолько, что он лично сжег мои первые джинсы. И вовсе не потому, что не любил меня ─ просто отец очень боялся, что я повторю его судьбу. После дисбата и 10 лет лагерей он хорошо понимал, что такое жернова советской системы.

"В моей смерти виноват только общественный строй"

В 1971 году в Москве, Гродно и Вильнюсе прошли демонстрации хиппи под лозунгами "Руки прочь от длинных волос", "Свободу рок-н-ролла", "Прекратите милицейский террор" и "All You Need Is Love".

Все эти демонстрации были подавлены милицией. Кого арестовали, кто попал в психушку, многих выгнали с работы и учебных заведений или отправили в армию.

А 14 мая 1972 года в Каунасе в сквере на Лайсвес 19-летний Ромас Каланта, который симпатизировал хиппи и мечтал поступить в духовную семинарию, совершил самосожжение. Это была политическая акция протеста против советской системы. В записной книжке Каланта оставил запись: "В моей смерти виноват только общественный строй".

И хотя власть мгновенно объявила юношу психически неуравновешенным наркоманом, для молодежи он стал мучеником и героем. В Каунас начали съезжаться молодые люди из Латвии и Эстонии, возникла стихийная демонстрация, начались столкновения с милицией.

Уже на следующий день в Каунас прибыла десантная дивизия из Пскова, и протест захлебнулся. Арестован было около 400 человек. Всем им было от 15 до 25 лет. И во многих из них были длинные волосы.

Месяц спустя в Каунас приезжает и юный Алик Олисевич.

─ Я услышал по "враждебным радиоголосам" о том, что произошло в Каунасе, и понял ─ мне нужно туда, там мои собратья! ─ говорит Алик.

В Каунасе он знакомится с литовскими, латвийскими, эстонскими и русскими хиппи. На обратном пути Алика арестовывают в Вильнюсе и на две недели сажают в спецприемник для несовершеннолетних.

На следующий день после возвращения во Львов к нему домой нагрянули люди из КГБ. Отныне Алик не просто «трудный подросток, чей внешний вид позорит советского человека" . С этого дня он стал "политически неблагонадежным».

Что может быть более романтичным, чем статус "политически неблагонадежного" в тоталитарном государстве?

Когда в 1987 году кагебисты совали мне под нос самиздатовский журнал со статьей о нашей демонстрацию, вместо страха я чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Во-первых, мое фото впервые попало в прессу, а во-вторых, этот самиздатовский журнал назывался "Украинский вестник", издателем которого был сам Вячеслав Чорновил. Это уже было время "перестройки" и "гласности", но прослыть "политически неблагонадежный" в 70-х было совсем не так весело.

─ Каждый раз, выходя из дома, я понимал, что могу не вернуться, ─ говорит Алик. ─ Тебя могли покалечить гопники или менты, ты мог в любой момент оказаться в психушке или в тюремной камере, так как во время обыска у тебя каким-то волшебным образом доставали из сумки книги Солженицына или Шептицкого. Но именно потому, что я упорно продолжал отстаивать свои убеждения, меня в конце даже гопота начала уважать. А уже в своем районе я вообще мог расслабиться.

Район Львова, где вырос и до сих пор живет Алик, называется Голоско. Это всегда был опасный район. Сюда даже милиция боялась наведываться просто так.

─ Это был 1974 год, мне было уже 16 лет ─ пошли мы в местный клуба. В клубах в центре города, занимались комсомолом и были под контролем милиции, никогда не играли такую ​​музыку, которая звучала у нас на окраине. Здесь была группа "Мальвы", мои старшие собратья, они играли каверы Led Zeppelin и Deep Purple. Ну и когда зазвучал Smoke on the water, я в танце вошел в такой раж, что даже гопники были шокированы.

И здесь в клуб врывается комсомольско-оперативный отряд, человек 30. А нас в клубе где-то около 200. Комсюки почему-то считали, что они могут спокойно связать меня и участников группы, которые пели со сцены "буржуазные" песни. Но за нас вступились гопники.

Что началось! Комсюков избили, их автобус перевернули и подожгли, потом приехала милиция, "Бобик", десяток ментов начали разбираться, что да как, но меня уже давно там не было.

Правда, такое единение хиппи с народом было, скорее, исключением, чем правилом.

В восьмидесятых гопники участвовали в "профилактических акциях" милиции, приходя с велосипедными цепями на Армянскую или подстерегая хиппи и панков, которые возвращались после сейшенов.

─ В 90-е урла стала еще более агрессивной , ─ говорит Алик. ─ Помнишь Прокопа? Гопники напали на него, избили, а затем сбросили с крыши высотного дома.

Святой Сад, или Срав пес в красном клевере

К нам за столик подсаживается Игорь Биликивский, известный во Львове график, похожий внешне на врубелевской Пана.

Он только что вернулся с похорон Романа Виктюка на Лычаковском кладбище. Говорит, что людей пришло совсем мало. Разговор сам собой съезжает на Виктюка, с которым и Алик, и я были знакомы.

Потом я вспоминаю, что еще в 70-х годах, до открытия кафе на Армянской, хипповый пипл собирался как раз на Личаковци. И часть кладбища, где находился польский военный мемориал Орлята, в советское время была полностью разрушена и заброшена, а потому ее облюбовали для своих сборищ "дети цветов".

Сейчас кладбище Орлят полностью восстановлено, а портрет Джими Хендрикса, который был нарисован на стене неподалеку от Триумфальной арки, стерся от времени.

─ А потом возникла Республика Святого Сада, ─ говорит Алик. ─ В самом центре города, в заброшенном саду бывшего монастыря кармелитов, образовалась "республика хиппи", которая вскоре приобрела общесоюзное значение.

Здесь стремились побывать длинноволосые пилигримы из Таллинна, Вильнюса, Ленинграда, Москвы. Громче событиями стали всесоюзные хип-сейшны, организованные в Святом Саду в 1976 ─ 1977 годах, на которых выступала группа "Супер Вуйки". Отсюда начинали участники группы "Братья Гадюкины".

Кроме рок-музыки, в Святом Саду сошли и первые хипповые ростки национального самосознания ─ гербом Республики был стилизованный трезубец в виде удлиненного аттика и двух башен костела кармелитов босых.

─ Тризуб находился под жесткой запретом советского режима, ─ говорит Алик. ─ К тому же было два слогана, которые родились в Святом Саду и которые были супер-антисоветскими: "Срал пес в КПСС" и "Срал пес в красном клевере». "Красной клевером" называли СССР.

Так вот, возвращаясь к музыке ─ третий сейшн был запланирован на 18 сентября 1977 года, день памяти Джими Хендрикса. Но мы не учли, что 17 сентября к годовщине вторжения советских войск на территорию Польши во Львове были запланированы торжественные мероприятия по случаю воссоединения Восточной и Западной Украины 1939 года. И власти решили, что мы собираемся сорвать их советский праздник. Начались репрессии, аресты, КГБ свирепствовал.

Я не застал Республику Святого Сада ─ она прекратила свое существование где-то в самом начале 80-х. Также как не застал и группу "Супер Вуйки". Но об их последний концерт слагали легенды.

12 ноября 1981 "Супер Вуйки" выступали в школе № 60. Увидя ажиотаж, дирекция школы решила прекратить выступление, выключила ток и вызвала милицию. Концерт был сорван, милиция задержала музыкантов и конфисковала аппаратуру.

Это мгновенно вызвало стихийную молодежную демонстрацию. Колонна разъяренных школьников ─ говорится где-то о 300 человек ─ начала двигаться в направлении центра города, листая газетные киоски и срывая штанги в троллейбусов. Конечно, милиция достаточно быстро и жестоко разогнала эту демонстрацию, а "Супер Вуйкам" было отныне строго запрещено выступать ...

К Алика подходит девушка. Они фотографируются вместе на ее смартфон. Я иду и беру две кофе.

─ Хорошая девушка! ─ говорит Алик. ─ пишет курсовую о музыке во Львове в 60-80-х. Представляешь?

Когда мы познакомились с Аликом в 1986 году, он уже был звездой. Его знали все. Он всегда был окружен девушками, которые считали его самым необычным человеком в городе.

Во-первых, он восемь лет работал натурщиком на кафедре рисунка художественного техникума, который находится на Армянской улице в доме "Времена года". Некоторые из наиболее экзальтированных юначок считали, что Алик напоминает длинноволосого Иоанна Крестителя с картины Леонардо.

Во-вторых, он был единственным взрослым человеком во Львове, кто ездил по городу на велосипеде ─ в те времена на "велосипедах" носились только подростки и дети.

А в-третьих, на Армянке, где тусовка была на 90 процентов русскоязычной, Алик принципиально общался на украинском, и это вызвало удивление и уважение.

Когда я пришел на Армянку, Алик уже 2 года как работал осветителем в Оперном театре. И это также добавляло ему шарма, потому что профессия осветителя воспринималась в некотором смысле как метафора ─ Алик освещал именно те вещи, на которые надо обратить внимание.

Несколько о доверии, или встреча с Чорновилом и поэзии Гинзберга

В середине 1980-х "Армянка" воплощала одновременно знаменитые парижские кафе "Ротонду", "Селект" и "Ля купол", а сама улица и ближайшие кварталы с площадью Рынок олицетворяли собой бульвары Монпарнас и Сен-Жермен, вместе взятые.

За кофе и сигаретами обсуждались только что прочитанные Кортасар, Беккет, Виан, Набоков, или только что прослушанные "Кинг Кримсон", "Пинк Флойд", "Аквариум", или только что увиденные "Легенда о Нараяме" и "Последнее танго в Париже" . Происходил обмен самиздатом, сделанным на копировальном аппарате "Эра".

"Армянка" была своеобразной социальной сетью докомпьютерной эры. Здесь сходились все информационные потоки. Ты всегда был в курсе, кто из твоих знакомых сейчас тусуется в питерском "Сайгоне" с группой "Автоматические удовлетворители". Или застрял под Ригой, потому что влюбился в харьковскую герл по кличке Бэмби-Один-Раз. Или кого менты упаковали в "дурку" за публичную мастурбацию в киевском зоопарке.

Зимой, когда становилось совсем холодно, из "Армянки" все перемещались к "Булки", то есть в булочную на углу площади рынка, прямо напротив Кафедрального собора.

Это было интересное место: первый этаж ─ тетушки с авоськами, стоящих в очереди за хлебом, но если пройти в самый конец магазина и спуститься по лестнице на подвальный уровень, то ты оказывался совсем в другом мире.

Это была та же "Армянка", только под средневековыми готическими сводами. Это была наша вторая тусовочный точка, зимняя. И всем очень нравилось, что понятие "андеграунд" в "булке" приобретало свой начальный "катакомбный" смысл.

Все изменилось накануне 20 сентября 1987 года.

В тот день официально праздновали День города Львова. Советская власть снова привязала его к освободительному походу Красной армии в Галицию 17 сентября 1939.

А за несколько дней до того Алик рассказывал нам о диссидентском движении, о литовце Каланта, об августовских акции протеста в Риге до подписания Пакта Молотова-Риббентропа, о польских "Solidarność" и "Wolność i Pokój".

А еще Алик говорил о том, что эстетический протест без связи с протестом социально-политическим ─ обречен.

На День города мы вышли на демонстрацию ─ человек тридцать продефилировали по центральным улицам с самодельными плакатами, требуя свободы слова и соблюдения прав человека. К нам присоединялись и «гражданские» люди, в результате это стало по-настоящему "массовой демонстрацией".

Несколько раз комсомольские отряды и наряды милиции пытались помешать этому ходу, но из-за скопления народа они опасались применять силу, а угрозы нас не действовали.

Лично для меня это была в первую очередь захватывающее приключение. Но уже через два дня, когда "враждебные радиоголоса" пропиарили эту акцию, назвав "первой политической демонстрацией в РСФСР", все мы почувствовали на себе реакцию советской власти.

─ В КГБ мне говорили ─ ага, ты уже начал заниматься политическими акциями? - вспоминает Алик. ─ Но за вами всеми статья плачет!

И хотя демонстрация 20 сентября была спонтанным творением львовской неформальной тусовки, она получила широкую огласку. Московский диссидент Александр "Рулевой" Рубченко предложил Алику возглавить филиал правозащитной группы "Доверие" во Львове. Алик согласился. Первая акция львовской "Доверия" с требованием прекратить войну в Афганистане была разогнана милицией за 10 минут.

─ Да, это был в некотором смысле проигрыш, ─ печально говорит Алик. ─ Но благодаря этим двум акциям нашей деятельностью заинтересовались украинские диссиденты-шестидесятники.

Мне передали приглашение зайти к Вячеславу Чорновилу. Чорновил жил тогда на Кривчицах, по железнодорожной колее. Он долго расспрашивал о наших акциях ─ его интересовал наш опыт, как вывести людей на улицы. Чорновил считает, что несмотря на общедемократические требования нам надо ставить вопрос защиты украинских политзаключенных.

В то же время с нами на связь вышли активисты Solidarnośći и Wolność и Pokój, а также участники Ukrainian Peace Committee, младшее поколение украинской диаспоры из Великобритании, Канады и США. Последние даже напечатали в газете "Ukrainian Peace News" наш манифест "Идеология советских хиппи. 1967 - 1987". Это было очень круто!

Кстати, на эту публикацию откликнулись всемирно известные люди ─ бывший лидер рок-группы Doors Рэй Манзарек, менеджер нью-йоркской группы Velvet Underground Уоррен Пис.

Сам Аллен Гинзберг, основатель битничества, прислал Алику сборник своих стихов с автографом ─ я до сих пор не могу поверить, что эту книгу кто-то беззастенчиво у него забрал.

─ Меня всегда интересовал один вопрос, ─ говорю я Алику. ─ Почему, идя на встречу с Чорновилом, ты не боялся, что эта встреча ─ провокация, разыгранная органами безопасности? Почему вы доверяли друг другу?

─ Знаешь, в то время, когда дело касалось политики, никто никому до конца не доверял , ─ говорит Алик. ─ Никто не был уверен друг в друге. КГБ хорошо делал свою работу ─ завербованные провокаторы втирались в доверие, пытались опорочить как можно больше людей, называя их информаторами органов.

Но я безоговорочно доверял людям, которые организовали нашу встречу. И беспокоился больше о том, чтобы самому каким образом случайного не подставить господина Вячеслава. Но все прошло хорошо. И наша "Доверие" начала принимать участие в совместных акциях национально-демократических сил.

Дело Мозоли, или СБУ на нарах

Мы выходим из кафе. На улице две девушки из Харькова хотят сфотографироваться с Аликом. Он начинает им рассказывать про "Армянку".

─ Это надолго, ─ улыбается в бороду Игорь Биликивский.

─ Подожду, ─ говорю я.

Мне приятно видеть, как у Алика горят глаза при общении. Возможно, для этих девушек он также, хотя бы на время, станет "осветителем" в широком смысле.

В 1993 году Алик с помощью известного правозащитника Мирослава Маринович основал во Львове второй очаг организации "Международная амнистия". Именно эти две группы смогли довести до суда громкое дело Юрия Мозоли и привлечь тварей в погонах к уголовной ответственности.

Это был уже в 1996 году. Тогда все правоохранительные структуры Львовской области искали серийного убийцу, который с необычайной жестокостью уничтожал в регионе целые семьи, даже детей.

Столичное начальство требовало дать результат как можно быстрее. 27-летнего автослесаря ​​Юрия Мозоль арестовали после того, как против него дала показания 78-летняя гражданка, которая находилась на учете в психбольнице.

Из-за чрезвычайности преступлений задержанного "поселили" в СИЗО УСБУ во Львовской области. "Потенциальный преступник" брать на себя ряд убийств категорически отказывался.

Через несколько недель настоящего убийцу все-таки поймали. Им оказался Анатолий Оноприенко. Но Юрий Мозоль об этом уже не узнал. Его тело с поломанными ребрами и многочисленными побоями отдали родственникам.

Благодаря вмешательству "Международной амнистии", а именно групп Маринович и Олисевича, это дело получило широкую огласку. Она была доведена до суда, и семерых виновных в смерти Мозоли приговорены к различным срокам заключения.

В 1990-е в "Международной амнистии" обращался даже знаменитый львовский бандит Николай Лозинский по прозвищу Коля-Рокеро ─ его тогда арестовали с таким количеством нарушений, что группа Олисевича была вынуждена вмешаться. Правда, в 2007 году Колю-Рокеро все равно расстреляли из автомата в центре города.

Балканский любви

Алик наконец покидает красавиц-харьковчанок.

─ Немного пройдемся по городу, а затем ─ ко мне, да? ─ спрашивает Алик. - Я приготовил рыбу по-балкански.

Я напоминаю Алику о деле Мозоли ─ он хорошо помнит.

─ Конечно, мы не могли вернуть родителям живого парня, ─ печально говорит он. ─ Но хотя бы добились справедливости. Тогда меня это вдохновляло.

─ А сейчас? ─ спрашиваю я.

─ Сейчас ... ─ задумывается Алик. ─ Ну смотри, почти все, чего мы хотели, реализовано в нашей стране. Мы хотели независимое государство ─ мы его имеем. Мы хотели свободно выезжать за пределы страны, чтобы путешествовать по миру ─ и это право у нас есть. Многопартийность, альтернативная военная служба, свобода вероисповедания, свобода слова ─ все мечты сбылись.

Я с удивлением смотрю на него.

─ Слушай, как тебе удалось не разочароваться в жизни, в людях, в стране? Ведь все, о чем мы мечтали, оказалось иллюзией.

Вчерашние парторги и замполиты, которые обвиняли нас в антисоветчине, теперь размахивают новыми флагами и наживаются на войне. Василий Стуса, Юрий Литвин, Алексей Тихой были убиты, а их идейные антиподы ─ Медведчук, Кравчук, Марчук до сих пор на плаву.

Политика окончательно превратилась в бизнес.

Свобода слова ... Мы наивно полагали, что если народу дать свободу слова, он станет мудрее и ответственнее. Когда будешь читать некоторые комментарии под этим материалом, вспомни и про эту иллюзию.

─ Да, мир стал злее, ─ отвечает Алик. ─ Но я никогда не смотрел на него через розовые очки, зачем же мне сейчас смотреть на него через черные?

Я по-прежнему верю в любовь и добро. А разочароваться во всем, отмахнуться ─ это легче всего.

Да, ты прав ─ сознание людей осталась такой же. Даже имея выбор в 1991 году, наш народ выбрал не Черновола, а Кравчука. И мечтать о том, что в нашей стране появится свой Вацлав Гавел, тоже не приходится. Но это еще не основание опускать руки ...

Я много раз мог подвергнуться разочарованию, но что бы мне это дало?

Помнишь Катарину? Ведь я по документам до сих пор не разведен с ней, хотя она уже давно имеет нового мужа и трех детей. По-твоему, неудачный брак должен был меня заставить разочароваться в любви?

Да, я помню эту историю любви.

В 1981 году журналисты югославского музыкального журнала "Džuboks" приезжали во Львов и общались с Аликом. Когда интервью с ним вышло на страницах этого журнала, Алик был очередные крупные неприятности с КГБ.

Сразу после публикации ему начали поступать письма не только из Югославии, но и из Польши, Чехословакии, Венгрии и даже из ФРГ и Франции. Иногда до 200 писем в день.

Одно письмо почему-то задел его больше других. Это было письмо от Катарины из Белграда. Ей было 17 Алику ─ 24. Они начали переписываться, завязался эпистолярный роман.

В 1983 году Катарина приехала в СССР вместе с группой югославских туристов. Далее автобус с туристами уехал в Москву, а девушка осталась на две недели во Львове.

КГБ следило за ними повсюду, но Алик научил Катарину не обращать на это внимание. Затем Катарина уехала, и они не виделись почти 5 лет.

В 1989 году Катарина приехала во Львов, и они с Аликом поженились. В начале 1990 года он встретился с Катариной в Афинах, где она изучала разноголосый церковное пение.

В следующем году они вместе оказались в Белграде ─ Алик хотел увидеть родину своей жены.

В Югославии началась война, Белград был переполнен беженцами, найти работу было невозможно. Некоторое время Алик работал на стройке, а потом понемногу научился реставрировать и переплетать антикварные книги. Ему даже предложили переехать в один из монастырей, чтобы там заниматься реставрацией старинных книг из местной библиотеки.

Но тишина и покой не устраивали Алика, а Катарина, наоборот, все больше погружалась в религию. Они разошлись.

Рецепт рыбы по-балкански Алик привез тогда из Белграда.

Мы садимся в троллейбус и едем на Замарстыновскую, где всю жизнь живет Алик.

Сломайте уже ту гитару, к черту!

─ Разочароваться можно было во всем уже много раз, ─ говорит Алик через маску. ─ И в первую очередь в нашем хипповом братстве.

В 1992 году он получил немецкую визу и поехал автостопом по Европе ─ Польша, Чехия, Германия. В Нюрнберге подсел в машину к голландскому дальнобойщика и вместе с ним приехал в Амстердам ─ на границе их никто не проверял. Алик знал, что в Амстердаме есть где остановиться ─ 10 лет он переписывался с тамошней женской панк-группой "Wanda's".

─ 10 лет! ─ продолжает Алик. ─ Я рассказывал им, что происходит у нас, о нашей рок-музыке, об "Армянке" ─ эти девушки были в восторге и всегда говорили: "Алик, мы бы очень хотели, чтобы ты как-то приехал к нам, мы тебя очень здесь ждем ".

И вот я в Амстердаме, нелегально, и мне негде переночевать. У меня был адрес одной из тех девушек, Марлин каминг. Она была в шоке ─ как ты оказался здесь, без визы, без денег? Почему заранее не написал, не позвонил? Я ей говорю ─ у меня есть спальник, могу ли я где-то у тебя в коридоре или на кухне вздремнуть до утра, а потом уйду, то уже сам найду. А она мне ─ ой, извини, у нас так не принято ... Представляешь? Чтобы кто-то, с кем ты переписывался 10 лет, пришел к тебе за помощью, а ты закрыл перед ним двери, потому что "так не принято" ...

Я начинаю напевать одну из самых известных песен "Супер Вуйков":

В осенний теплый вечер мы сидим в Саде,

И пока Сад существует, мы будем молодежи,

И пока у нас гитара, нам не страшен раскол,

Потому что нас объединяет вечный рок-н-ролл.

Воспетое братство хиппи-панков оказалось мифом, в который нам очень хотелось верить.

Два года назад Алика пригласили в США на открытие выставки в музее Венде в Лос-Анджелесе. Эта выставка была посвящена 50-летию движения хиппи в Советском Союзе. Алик предоставил этой выставки многие вещи ─ от одежды и украшений до фотографий и документов из своего архива.

Его детская мечта побывать в Сан-Франциско наконец осуществилась. А еще Алик побывал в Монтерее и даже постоял на сцене, на которой Джими Хендрикс сжег свою гитару, где пела Дженис Джоплин и группа Jefferson Airplane.

Но ... но его старые друзья-побратимы из России очень разозлились, когда увидели на его футболке изображение "бандеровского" трезубца. Прошло 40 лет, и те же хиппи, которые ранее выступали против советской системы и пропаганды, теперь общались с Аликом языке той самой советской системы.

"И пока у нас гитара, нам не страшен раскол, потому что нас объединяет вечный рок-н-ролл".

Это уже выбросьте, наконец, ту гитару, к черту!

Шарнир на костылях, или в "Тихом омуте"

Мы с Аликом исходим из троллейбуса и направляемся по Замарстыновской к его дому на окраине.

Последний раз я был в этом районе в 1989 году, когда приезжал к Алику, чтобы попрощаться ─ меня забирали в Советскую Армию. Тогда у него "на флэту" я столкнулся с ребятами и девушкой, которые приехали из Грузии. Много лет спустя я понял, что одним из этих парней был Георгий Гонгадзе.

Напротив маленького дома Алика находится небольшой пруд, который все называют озером. В прошлом году существования озера кучкой оказалось под угрозой ─ здесь хотели начать большое строительство, которое бы уничтожило озеро.

Конечно, одним из активистов, которые встали на защиту ставка был Алик. Возможно, им даже удастся в конце концов спасти это озеро. Но вокруг уже стоят трехэтажные особняки.

─ Здесь прокурор, здесь судья, здесь священник, ─ говорит Алик.

─ Сплошь честные и порядочные люди, ─ печально отвечаю я. ─ Слушай, а может Шарнир все-таки был прав?

─ Терроризм никогда себя не оправдывает , ─ отвечает Алик. ─ И судьба Шарнира тому подтверждение.

Когда Алика называют патриархом львовских хиппи, он отвечает, что к нему был Шарнир. Только вот если Алик всегда олицетворял собой светлую сторону движения хиппи, то Шарнир ─ наоборот.

Его настоящее имя было Вячеслав Ересько. Переболев в раннем детстве полиомиелитом, он всю жизнь передвигался с помощью костылей. Скорее всего, благодаря этому он и получил такое прозвище ─ Шарнир. Он любил появляться на публике в черных кожаных джинсах и такой же черном кожаном плаще. А еще он любил нацистскую символику и огнестрельное оружие.

В 1967 году у него уже была своя хипповых группа, которая позже стала основой организации "Тихий омут". Именно Шарнир начал первые сходки на заброшенной части Лычаковского кладбища. Да, он был хиппи, но тем радикальных ответвлений, симпатизировали национал-социализма и отказывались вставлять цветы к стволам направленных на них автоматов.

Шарнир считал, что пассивный бунт, который исповедовали "классические" хиппи, обречен на провал. Только радикальные методы могут сработать, только страх способен изменить общество. Шарнир периодически выезжал со своими сподвижниками в лес, чтобы пострелять из старых немецких "Вальтеров" и "Шмайссеров".

Говорили даже, что на начале 1968 года Ересько побывал в Карловых Варах, где встречался с местными радикальными хиппи, которые также склонялись к неофашизму.

По возвращении из Чехословакии, Шарнира и весь его "Тихий омут" арестовало КГБ. Отсидев в тюрьме, ─ он еще не раз туда вернется ─ Шарнир вышел на свободу в 1974 году. Позже их с Аликом пути неоднократно пересекутся, но разница во взглядах не позволит им сблизиться.

Где-то к 80-му году Шарнир еще придерживался взглядов радикальных хиппи, но потом его чаще стали замечать как среди группировок сугубо националистического толка, так и откровенно криминальных бригад.

В 1998 году Ересько был арестован в последний раз за вымогательство денег у некоего бизнесмена. Говорили, что это был не просто рэкет, а политически оправдана экспроприация. Впрочем, какая разница ─ Шарнир уже давно умер в тюрьме, а его костыли сгрызли крысы.

Лесной ребенок

Маленький дом Алика расположен под холмом с остатками старого леса. Именно благодаря этому живописном пейзажа среди приезжих хиппи в Алика было прозвище "Woody Child".

На холме Алик построил из старых дверей и шифера маленькое бунгало, стены которого завешены государственным желто-синим и оуновским красно-черным флагами.

─ Это мой вигвам , ─ смеется Алик. ─ Летом я живу там.

Мы заходим в дом, чьи двери как извне, так и изнутри оклеены фотографиями ─ здесь и вечно живые "Супер Вуйки", и писатель Курков, который вывел Алика на страницах книги "Львовская гастроль Джими Хендрикса", и, конечно, сам Алик, окруженный людьми различной степени улыбчивости.

Алик растапливает старую печь, а я, усевшись в кресло, рассматриваю интерьер, который за последние 31 год не претерпел существенных изменений. Разве фотографий на стенах стало еще больше.

Алик разогревает рыбу по-балкански. Затем мы сидим у печки, пьем вино и вспоминаем наших бывших друзей ─ многие из которых либо умерли, либо затерялись где-то в Индии или в Мексике.

От Алика я возвращаюсь на такси. Выпуск новостей по радио сообщает, что сестрам Романа Виктюка, проживающих во Львове, должно достаться московская квартира на Тверской с окнами на Кремль, которая когда-то принадлежала потомкам Сталина и которую режиссеру выхлопотал свое время актер Михаил Ульянов. Элитную недвижимость оценивают более чем в полмиллиона долларов.

─ Вот повезло! ─ мрачно цедит под маской таксист.

─ Может, переключение на музыку? ─ спрашиваю я.

Таксист обращает ручку.

Из динамиков раздается "I did not mean to take you up all your sweet time" ( "Я не хотел, чтобы ты терял мне свое бесценное время»).

─ Оставьте! ─ говорю я.

─ Что это? ─ недовольно спрашивает таксист.

─ Это "Voodoo Child" Джими Хендрикса. У меня есть друг, у которого когда-то было прозвище, созвучное имени этой песни.

─ Хлам какие-то! ─ хмыкает таксист.

«И если я больше не встречу тебя в этом мире, Тогда я встречусь с тобой в следующем» ─ поет Хендрикс.

"И если мы не встретимся в этой жизни, что ж, увидимся в следующем".

Андрей Тараненко, «Украинская Правда»
Фото: Андрей Тараненко